Пищевиком Дарик не был никогда. Он совершенно спокойно лопал из одной из спаренных мисок рядом с Булкой, так же спокойно смотрел на Рову, всасывающего свою еду из миски рядом. Возмущаться он стал лишь тогда, когда Рова, слопав за секунду свою еду, отодвигал корпусом Дарю и начинал жевать из его миски. Не, Дарик совсем не голодал, но он же южак, и это дело принципа.
Почти с год кормление Дарика – это просто какой-то цирк с котятами: мы варим ему разное мясо с бульонами, потом таскаемся с уговорами, ползаем за ним и упрашиваем откушать его Величество. Дарик отворачивает морду, переходит с места на место подальше от нас, потом надкусывает один кусочек. Иногда аппетит просыпается, пес подходит к миске и съедает почти все, иногда (что чаще), съедает совсем чуть-чуть, оставляя в миске почти все, на радость Рове и Юрину. Юрин все это время пасется рядом, смотрит Даре в хвост с надеждой, что вот в этот раз ему, Юрину, обломится побольше – он ведь маленький, даже до стандарта пока не дорос. А еще его никто в этом доме не кормит.
И вот в тот момент, когда аппетит проснулся и Даря начинает активно лакать, я всегда подсыпаю ему в миску аккуратно сбоку где-то с четверть стакана сухого медицинского корма – больше он все-равно не съест, но это полезно. И нужно еще, я считаю.
Ну и еще одно отступление – у меня в доме никогда никаких проблем с залезанием в миски собак во время их еды не было. Давно в Досаафе еще предупредили на эту тему, и я ее всегда держу в памяти, особенно когда в доме появляется моя новая собака. Дэлл попробовал в щенячестве повозмущаться, не знаю с чего уж – детство у него тогда голодным не было. С остальными же собаками все было ровно вплоть до Ровы. С ним я этот момент упустил, и потом уже пришлось регулировать очень жестко. Юрин – он просто лапочка: подгребаешь ему корм рукой в миске, а он руку еще и облизывает – так вкуснее. Дарику же еда всегда была пофиг – забирай – не забирай, корми — не корми.
Вчера сварил Дарику очередную порцию мяса, остудил, положил в миску, налил туда бульона. Разбудил, попросил оказать милость – отведать. Дарик размял лапы, нехотя встал и побрел в свою столовую. Там он покрутился пару минут возле миски, и после очередной порции моих уговоров и упрашиваний приступил к трапезДе. Обрадованный я, как обычно, взял в руку стаканчик с кормом. Только уже начал подсыпать, как…
Когда долго живешь с южаками, хочешь не хочешь, но седьмое чувство не дремлет никогда. Оно превращается в автомат и всегда несет боевое дежурство, причем ему пофиг, где ты находишься – в томной и скучной Европе или на передовом блок-посту в Афгане. Вот и у меня оно тоже не дремало где-то глубоко-глубоко. Дарик абсолютно без всякой подготовки, предупреждения или объявления войны, резко дернул мордой и так грохнул зубами в мою руку, что даже стоявший неподалеку телевизор вздрогнул. То ли Дарик не понял что я – это я, то ли решил проучить слишком близко подошедшего Юрина, перепутав меня с ним. Уж не знаю почему, но он врезал, на моей памяти первый раз в жизни. Да с такой силой, что мамо дорогое.
Сказать что я удивился — ничего не сказать. Я охуренел! Но вот инстинкты – это такая вещь, которая работает совершенно самостоятельно, без помощи и подсказок. Именно поэтому руку я в самый последний момент отдернуть успел- Даря попал в воздух, после чего абслютно не отвлекаясь, продолжил пожирать мясо.
Да, руку я отдернул очень резко, даже очень очень. В руке был стакан с кормом, и корм этот выплеснулся из оттуда дугой, аки радуга. Пассшийся рядом Юрин совсем не суетился. Он подошел, просто сел на попу, раскрыл свою пасть и прямо из воздуха сожрал почти весь корм, так пытавшийся рассыпаться по всей комнате. Мимо пролетело лишь несколько сухариков, но с пола их брать было нельзя, да и не очень-то хотелось.
Юрин облизнулся, обрадовавшись такому незапланированному доппайку, и радостно поскакал на место. Дарик долизал свою миску и притопал ко мне гладиться, как обычно. Он уже ничего плохого не помнил.
Кто-то с недоумением переваривал произошедшее, а для кого-то этот день задался, потому что эти «кто-то» вполне себе даже – банда.
