Часть 1. Подъем
Проснулся и «долеживаю». Солнышко уже пробивается сквозь закрытые шторы, выходной, рано вставать не надо. Бы. Но собаки ж, их надо гулять – кормить — чесать. Но не хочется. Но надо. Но не хочется же.
Еле скрпинув, тихонечко открывается дверь спальни. По легкому прикосновению подушечек собачьих лап по паркету узнаю собаку-Рову, только он умеет так бесшумно открывать двери своим большущим носом. Чуть приоткрываю ресницы, чтобы еле-еле, но было видно: Ровка на цыпочках подходит к кровати, тянет носом воздух, смотрит на меня, типо спящего. Потом аккуратно, меееедленно, садится попой на прикроватный коврик, кладет голову на свободное от меня место на матрасе, и блаженно закрывает глаза. Сидеть Ровке жутко неудобно, но он даже дышит через раз, чтобы не разбудить, не напрячь, чтобы дали вот так, рядышком еще минутку.
Выдерживать такую паузу дальше у меня нет никаких сил. Сгребаю Рову в охапку, зарываюсь в его шерсть. Рова улыбается, часто-часто молотит хвостом, прижимается ко мне всей своей тушкой. Проходит меньше минуты, Рова деликатно отстраняется, и так же деликатно, на цыпочках уходит из спальни, потому что туда, в эту спальню, собакам обычно никак нельзя. Но выйти Рова не успевает.
— ЙОПТА! СЧАСТЬЕ!!! Все проснулиь! УРАААА! ЖРАТЬ-ГУЛЯТЬ-ВКУСНЯШКИИИИ!!!! – Дверь распахивается во всю ширину, оглушительно грохая ручкой в стену. Юрин, сбивая Рову с лап, на полном газу и крыльях любви, с разбегу прыгает ко мне в кровать!
— Бля – успеваю лишь пискнуть я, потому что в следующую секунду меня сворачивает калачиком от прыжка такой туши, еще через секунду я полностью и совершенно облизан, так как сил сопротивляться нет. Довольный Юрин тряпочкой сползает на коврик, плюхается на спину, растопыривая лапы, машет ими в воздухе, улыбается во всю свою крокодилью пасть, и смотрит на произведенный эффект.
Эффекту дыханье сперло, в глазах звездочки, комната плывет. Проходит какое-то время, я начинаю снова дышать, постепенно возвращается голос. Я раззеваю рот чтобы… Юрин понимает, что вот сейчас. Он радостно подскакивает с коврика, в воздухе лижет меня в нос, и через долю секунды, успев спереть мой тапок и радостно размахивая им как флагом, уносится из спальни.
Какие же они все-таки разные, эти южачьи собаки.
Часть 2. Кормление скотин.
Погуляли, наступает утренний обжор. У Ровы на еду фишка, плюс ест он, засасывая в себя все сразу и вместе с миской. Юрин же ест с толком, с расстановкой, неспеша и смакуя. В общем, чтобы не искушать, собак при кормлении я развожу по разным помещениям.
Рова, как обычно, все свое уплел первым, и нетерпеливо переминается с лапы на лапу – когда же его уже выпустят? Жду пока доест Юрин. Нетерпение Ровы нарастает, он бьет копытом и уже налегает грудью на дверь.
Рядом с другой дверью возникает облизывающийся Юрин – он уже тоже доел. Еда его особо не интересует, ему очень хочется быстрее к нам, на свободу. Казалось бы.
Открываются двери, и обе зверюги, с пробуксовкой как в мультиках, вылетают наружу. Сталкиваются, сшибаясь так, что падают кубарем, потом снова вскакивают, и со всех лап бегут к чужим мискам – вдруг вот тот, другой, сегодня взял и недоел.
Оба одновременно и с остервенением лижут чужие миски. Потом к каждой мохнатой тушке в голову приходит одинаковая мысль – раз другой там стоит и что-то лижет, значит, это я точно чего-то пропустил и не доел. Собаки, находящиеся в разных комнатах, ОДНОВРЕМЕННО разворачиваются и бросаются обратно. Снова сталкиваются (ну где ж таким тушам разойтись в квартире-то?), вскакивают и летят в зад, опять к своим законным утренним мискам. Добегают, начинают вылизывать… потом грустно так глядя в плошку, а потом с совершенным непониманием мне в глаза, отходят от кормушек, абсолютно по-человечески вздыхают, затем укладываются грустить и обижаться.
Какие же они все-таки одинаковые балбесики, южаки эти!
