Лишь только солнышко выглянуло и подумало пригреть, как Дарик немедленно взвыл и потащил меня на улицу. Медленно идем-бредем с ним по дорожке, невдалеке остановка автобуса, там просто куча народа – видать автобус должен вот-вот подойти.

Я привычно окинул толпу на предмет беспозвоночных, в смысле бесповодочных собак хозяйской породы: «Да чего вы так напрягаетесь? Он не кусается!» Сегодня таковых там не валялось, и я уже собирался пойти дальше, но Дарик решил обследовать ров, по которому течет ручей. Ну как ров – такое небольшое углубление в лесу, по которому течет лесная водичка. Рова с Юриным прыгают через него и не замечают, но вот за Дариком надо следить – он может оступиться и просто свалится вниз, а там камни, палки, да и вааще…

— Эх, пропала Германия! Совсем пропала! – Услышал я прямо над ухом и оглянулся. Рядом со мной остановился дед во сто лет одет. Он опирался на ходунки с колесиками, и печально смотрел на остановку. Я удивился, закрыл рулетку на запор и проследил за взглядом деда:

Ближе всех к нам стояла дама цвета черного шоколада и орала по-французски на такого-же цвета девочку лет пяти с тысячей косичек со вплетенными в голову ленточками. В двойной коляске, которую она держала задней ногой, не обращая вообще никакого внимания на вопли, мирно спали еще два кофейных дитенка.
Чуть дальше стояла толстенная дама, завернутая в ковер с головы до ног. Вокруг нее резвилась стайка разновозрастных детишек, двое старших пытались выдавить остановочное стекло, остальные просто носились вокруг ожидающих граждан, ловили друг друга и орали на турецком
без акцента.
Несколько девушек, видимо студенток, щебетали друг с другом на английском.
Крепыш лет 20 с набриолиненными на спину волосами и серьгой в ухе во всю глотку молчал на итальянском что-то любовное в телефон, одновременно почесывая пузо и ковыряя ухо.
Шеф соседского тайского ресторана и гостиницы вместе с женой скромно и молча стояли в углу остановки и не отсвечивал.
Несколько младшешкольников на польском спорили на тему того, кто же такая проститутка на самом деле (ну насколько я забыл польский).

— Эх! Совсем пропала страна! – Вздохнул дед еще раз и с надеждой перевел взгляд на меня.

«Да он меня за своего принял!» — мелькнула в голове мысль, и от счастья я чуть не зиганул! Но сдержался, и вместо этого печально произнес:- Как же я вас понимаю! – Посмотрел на дедулю и добавил на русском: — Понаехали тут, понимаешь, всякие. А она, фатерляндиха, нерезиновая ни разу!

Глаза деда вместе с черепом поползли вверх, но не доползли – из оврага вылез нанюхавшийся всякого весеннего Дарик, подошел к деду и четко по-немецки сказал «Гаффф!» Потом подумал немного и добавил: «Блядь!»

Автобус подъехал, поглотил всю остановочную толпу, закрыл двери и уехал. Старичок развернул свои ходунки и бодро похромал от остановки в обратную сторону – с этой Германией ему точно было не по пути.