Возвращаемся с Юриным с прогулки. Медленно идем вдоль заборов задней части таунхаусов (там, где находятся их участки). Все заборы живые, у кого кусты, у кого елки густые. Засажено очень плотно, есть просветы лишь над небольшими калитками, остальное — просто стена, вдоль которой мы гуляли уже сотни раз.

Проходя мимо одной из таких калиток, вижу несколько человек, которые сидят за столиком на террасе возле дома. Солнышко выползло, но нифига не греет, поэтому на террасе стоит газовый обогреватель, рядом в камине трещат дрова. Люди мирно переговариваются, пьют что-то из чайных чашек – идиллия в общем.

Мы проходим еще несколько метров вдоль живого, за два метра в высоту забора из каких-то колючих кустов, как вдруг Юрин изворачивается и стрелой прыгает в эту зеленую стену, активно пробиваясь туда башкой и лапами с грудью. Я даже взморгнуть не успел, настолько это было неожиданно – ну прикиньте: идете вы с собакой, она разворачивается и со всей дури бьется головой в бетон. Не знаю, как у вас, но я к таким поворотам готов не был, поэтому пока среагировал, прошла пара секунд точно. Голоса на террасе умолкли как по команде. Уже приготовился дернуть поводок, но Юрин задним ходом вылез из забора самостоятельно. В его зубах была… вполне себе симпатишная спортивная теплая шапочка.

С ужасом я вынул шапочку из пасти Юрина и выдохнул спокойно: внутри не было ни чужого скальпа, ни кровищи, ни кусков мяса. Шапочка, просто шапочка. А на террасе вдруг вновь послышались голоса, только уже осторожные.

— Ах да, — вспомнил я – надо же вернуть инвентарь!

И швырнул шапочку обратно через забор, откуда только что вылез пес, Юрин ее только печальным взглядом проводить успел. Голоса за забором снова смолкли. Я представляю себе эту картину со стороны хозяев дома: сидят себе спокойно, пьют пусть чай, разговаривают. Вдруг из кустов забора вылетает половина мохнатого чудища, снимает с кого-то или (пусть пусть пусть) с чего-то спортивную шапочку и исчезает, а через секунду, на глазах изумленной публики, шапочка обратно влетает к ним на участок через забор. Тут не только дар речи, тут последние остатки разума потеряешь!

Грустный Юрин вернулся домой, немного пожевал ковер, а потом снова принялся за свежую прессу. В этот раз он снова остался без обновки.