Очень давно город стал активно наступать на наши прерии своими особаченными гражданами, для которых в самом городе места становилось все меньше и меньше. Большая бесплатная стоянка прямо рядом с нашим лесом – это просто рай и праздник в одном флаконе, вот и хлынули к нам тогда в первый раз и люди и их собаки.

Первый раз я увидел эту парочку лет 12 назад. Довольно пожилой, высокий, статный мужчина в длинном плаще «в пол» и красивой шляпе, неспешно шел по лесной дорожке, заложив обе руки за спину, а рядом с ним носился молодой и веселый зачаток черного английского сеттера, то тут то там выныривая из высокой околодорожной травы, и снова пропадая в ней с головой.

Булка до последнего дня бешено и ревниво охраняла Дарьку от всех чужих собак и людей, поэтому увидев непрошенного гостя на наших (на самом деле общих) землях, с диким рыком попыталась удаленно сожрать английского малыша, Дарик тут же подписался на поорать, и две мои собаки устроили в лесу невообразимый дикий ор с собачьими матами и оттопыренными факами.

Мужчина с удивлением взглянул на нас, коротко позвал своего собаку, тут же вынырнувшего откуда-то из-под ближайших кустов. Англичанин пристроился возле ноги хозяина, прижался к нему, и с опаской глядя на моих чудо-монстров, которых я оттащил в противоположные кусты, уступив дорогу культурной парочке, потрусил рядом, стараясь как можно быстрее пройти мимо рычаще-орущих нас.

Через несколько метров мужчина отпустил свою собаку, которая со всех лап бросилась свалить куда подальше, а потом повернулся к нам и зло так выдавил:

— Воспитывать своих собак надо!

Конечно же он был прав, а это бесит! Сразу захотелось рассказать ему, что я обязательно обращусь, когда мне понадобится идиотский совет и все в таком духе. Но вместо этого я, предварительно рыкнув на своих взбесившихся зверей, буркнул в него, что в наших краях собака ОБЯЗАТЕЛЬНО должна находиться на поводке, где бы она ни была – хоть в поле, хоть в лесу, хоть в городе.

Мужик остановился, помолчал некоторое время, потом взглянул на меня:

— Ну что ж. Один – один. – Произнес и побрел дальше к ожидавшему его довольно подалеку от нас псу.

Шло время. Мы встречались с этой парочкой очень редко, где-то раз месяца в четыре, а то и в полгода. Всех местных хозяев мы знаем в их лицемордия, эти же двое приезжали откуда-то, делали пару небольших кругов по лесным дорожкам, после чего садились в машину, и уезжали обратно в свое куда-то.

Ушла Булочка, на пожилого дядьку с сеттером уже лаяли Дарик с Ровкой. Дарик был вообще не злой, и лаял как бы по инерции, Рова же сердился всерьез, поэтому при наших редких встречах мы с собаками сразу убирались кусты, очищая путь. Пожилой мужик еле заметно кивал нам, молча проходя мимо по дороге все с такими же заложенными за спиной руками, его сеттер все так же продолжал бояться и оббегал нас по огромным дугам. К хозяину он уже не подбегал, видно с возрастом мы в глазах англичанина становились все ужаснее и ужаснее.

Время побежало. Не стало Дарьки. Теперь на правах главнонарывающегося – Юрин, который не пропускает не то что ни одной незнакомой собаки, даже птицы летают над ним с опаской – уж больно Юрин громок в своей злобе. И вот вчера на прогулке мы снова столкнулись с этой парочкой… Есть у нас на маршруте такой неприятный поворот с кустами и деревьями. Если идти с обычной скоростью, то в просветах зелени всегда успеваешь заметить чужое движение и как-то на него отреагировать, но если кто-то идет медленно и движения почти не видно, могут случиться неприятности. Я не заметил их, они, — нас. В общем, мы вышли друг на друга почти нос к носу, остановившись буквально в нескольких метрах друг от друга.

Время – гребаная тварь. Иногда оно способно отточить красоту и сделать ее бессмертной, но это бывает очень, очень редко. Куда чаще оно делает из красоты тлен. Я увидел хозяина с сеттером и замер: когда-то высокий и статный, уверенный дядька весь осыпался, подревнел и подряхлел, сгорбился и как бы усох. Руки все так же заложены за спину, но шажочки меленькие, дрябленькие и совсем неуверенные. Сеттер же… Он весь высох, чернющая радостная морда стала совсем седой. Пес трусил рядом с хозяином таким же медленным шагом на трясущихся и абсолютно прямых, не сгибающихся практически ни в одном суставе лапах, как будто вместо лап шевелилось четыре палки сразу. Было видно, что и деду (да, теперь уже деду) и старой собаке идти очень тяжело, но они стараются, каждый друг для друга.

И тут такие мы! Неожиданно! Глаза у сеттера от ужаса стали похожи на блюдца. Он понимал, что ни убежать, ни тем более защититься никак не сможет, поэтому просто вжался в деда и жалобно заскулил.

Рова – пес на самом деле не просто брутальный, а очень нежный и деликатный (не шучу ни разу). Как только он увидел эту собаку, просто стал как вкопанный и отвернулся, потянув меня в сторону, чтобы уступить дорогу. Молодой и злюка-Юрин уже раззявил пасть, чтобы ругнуться, но так с раскрытой пастью и замер – я даже сказать ему ничего не успел: он увидел старичков и просто уселся на попу прямо на дороге, а потом поспешил за Ровой, уступая место. Молча.

Похоже я тоже не успел «сделать лицо», и на мне отразилось все увиденное, ужасом и болью. Сеттер медленно обошел хозяина, перейдя на другую сторону подальше от нас, а пожилой хозяин, видимо, успев заметить мои эмоции, улыбнулся мне и тихо произнес:

— Ничего, ничего. Все хорошо, это жизнь, она пока идет вместе с нами и это радует. Одна беда только – климат очень сильно изменился…

На этой фразе я слегка подзавис: да, тут много экоактивистов, верящих больным гретам, любителям опарышей с гарниром из одуванчиков итыды, но мы как бы не настолько сильно знакомы, чтобы разговаривать на такие темы. Это было настолько неожиданно, что я еще раз оченьа удивился лицом. Дедуля это заметил и улыбнулся во весь свой рот большой широкой улыбкой, а потом уже громче сказал:

— Раньше все было ясно и понятно: север – это холодно, юг – это жарко. А сейчас все так поменялось, что даже в лесах на юге Германии запросто можно встретить парочку симпатичных белых медведей! Ужас же!