На фотке милое саблезубое драконище Юрин сладко спит на Ровкином месте, уютно посапывая, улыбаясь, а иногда еще и тихонечко всхрапывая от удовольствия.
То, что он твАрил буквально за 10 минут до этого, подпрыгивая до потолка, скача аки бегемотоконь, переворачивая все вокруг, расшвыривая игрушки, пища мячиками и разрывая все кусалки сразу, до которых он мог дотянуться, а также спрятавшегося под штору Рову, зафиксировало только видеонаблюдение в квартире. Этот ужас я вам не покажу, иначе у меня отберут не только собак, но и вааще все сразу.
Дык вот, очень хочу пожелать всем нам такого уютного и сладко сопящего, тихого и МИРНОГО как Юрин на этой фотке, 2024 года. Пусть весь тот дикий беспредел, пищащие звуки, разрываемые предметы и ужас, останутся в ушедшем 2023. Ему уже до нас никак не дотянуться, очень очень хочется, чтобы и ужасы прошедшего года к нам больше не возвращались.
Каждому человеку — здоровья, счастья, радости, любви и настоящих друзей рядом. Каждому животному — счастливой семьи, полной миски и заботы.
Всем желающим повоевать желаю своего бойцовского острова, на котором они соберутся и будут грызть друг друга, пока не закончатся. Доступ к нормальным людям у них должен быть такой, как у 2023 — лишь воспоминания.
Пусть все-все приюты мира останутся без работы. Хочется, чтобы ни у кого ничего не болело, все были веселы, добры и счастливы!
В последнее время Юрин ощутил себя не Юриным, а вполне себе Александриным в смысле Закидонским: чужие местные собаки обходят нас тридесятыми дорогами, Рова так часто уже не задирается (ттт), фигурантов тут по-прежнему нет, а силушку богатырскую девать куда-то надо. Вот и решил Юрин свою таможню комнатную перенести во внешний мир – чтобы птицы летали по расписанию, люди ходили в ногу, гусеницы ползали одновременно, а уж собаки…
Мне это слегка поднадоело, к тому же у меня осталась только одна полноценная монстроудержательная рука. Вот поэтому решил я устроить зверю предновогоднюю неделю терпимости и толерантности. На объяснение мне понадобилось не больше двух минут, Юрин все понял, принял и загрустил. Характер у него действительно офигенский: если надо, буду рвать, нельзя мочить – ну значит нельзя. Хотя да, радости ему это все не добавило, тем более сейчас праздники, везде стреляют, радуются, вокруг столько нарядных людей и вкусных собак.
Бреду я сейчас с Юриным по нашей гулятельной дорожке, Юрин без настроения, да оно и понятно – то петарды под носом взрывают, то злейшие заклятые собачьи друзья отрываются прямо в пасть. А ты иди себе и ответить даже рыком не моги. Слово ж пацан дал, а нарушать его – это вааще не по-пацански, несмотря на то, шо слово это силой принуждения из Юринского нутра выудили.
Новый год, он когда новый? Когда снег, морозец, вокруг все хорошо, в мире чудесно, никто не болеет, все веселы и счастливы. Путилоид в пыль развеялся, хамасятина в туннеле самоуничтожилась, и еще много подобных чудес вот просто так берет и случается (надеюсь, ничего не забыл)? Но так только Гарри Поттер в Хогвардсе наколдовать может. На самом деле у нас +12, траффка зеленеет, дождь с неба продолжает гадить, ну и те вышеописЯнные твари тоже никуда не делись. В общем, грустит Юрин, нюхает травку (в хорошем смысле слова), задирает время от времени лапу, и тяжко так показательно вздыхает.
Подходим мы к недавно построенным домам у нас на раёнe, как вдруг слышится дикий лай. Ну как лай – тяффканье злобное и издает его, судя по тембру волоса что-то очень малюсенькое. Юрин по привычке вскинулся в боевую стойку, но потом мельком взглянул на меня, опустил хвост и, все вспомнив, пригорюнился, отвернувшись. Тяффканье в этот момент перешло в хрип, послышался дикий женский ор и.. тяффканнье стало стремительно приближаться. Из угловых кустов к нам по лужам неслось создание, очень хотевшее быть пекинесом, но, видать, его родитель номер один явно зашел не в ту дверь родителю номер два.
Микрособачко в свете фонарей, рыча и брызгая слюной, на всех парах, неслась к нам. За ней, так же тяффкая и чертыхаясь, неслась нарядная дама на каблуках, в платье, поверх которого болталось что-то напоминавшее крылья.
Увидев этот комик адзе, несущийся к нам, Юрин воспрянул духом и загарцевал, аки конь:
— Ну можно же теперь, да? Это ж не я начал, это самозащита, поэтому давай я ему втащу? Ну пажааалста! Ну очень – очень хочется уже
— Я тте так втащу, моргать через раз будешь! – Рыкнул я на Юрина, выбирая поводок по-максимуму и собираясь вздернуть моего спецюжаконазовеца вверх на удавке. Рука у меня одна, собаки враждебной – пол-кило, а хват у Юрина – никому не пожелаю на себе испытывать. Он челюстями раз щелкнет и собачку злющую останется только утилизировать. Кому оно такое надо вообще и тем более в новый год в частности?
— Держи свою собаку!!!! Держи я сказала!!! Крепко! – бегущая надкаблучная дама орала в голос, но дистанция между ней и ее комком злости никак не сокращалась.
— Знала бы ты, дама, как мне пох что ты там сказала, подумал я. Вдруг я натолкнулся глазами на глазища Юрина. Натолкнулся и вздрогнул: пес смотрел на меня таким грустным взглядом, что мне встало не по себе. Юрин еще чуток посмотрел мне в глаза и отвернулся – ну нельзя так нельзя, хотя ты, бесчеловечный хозяин, мне за это когда-нибудь ой как ответишь.
Я отпустил поводок, Юрин спокойно повернулся к избушке, в смысле ко мне задом, и задрал лапу. Ровно в этот момент летящий комок бешенства разглядел, на кого он пытался наехать и стал тормозить как мог. У собачек с коротенькими носиками с дыхалкой часто проблемы, у этого же они были весьма серьезными – пес захрипел, завизжал, уперся когтями в асфальт… Но там была лужа, поэтому мочалочко так, на тормозах и въехал как раз в место Юриного мочеиспускания.
Юрин уже с удивлением взглянул на меня, но я не отрывал взгляда от приехавшей в струю Юрина собачки, понимая, что если он только подумает клюнуть Юрина куда-нибудь, у меня будет доля секунды, чтобы отбросить злодея подальше, иначе Юрин развернется и все. Будет беда. Да, мой пес на поводке, чужой сам напал, но кому от этого легче? Да и собаку все-равно очень жалко, хоть он и идиот. Ка.
Орошенный пес развернулся на своих коротеньких лапках, и уже попытался было бежать взад, но уперся лбом в красивую лакированную туфель своей добежавшей хозяйки.
— Вот! Блядь! – Послышалось из рта ночной бабочки (у нее ж крылья были, не забыли)? Она замерла на секунду, наверное, пытаясь сообразить, как теперь оттирать ее волосатое сокровище. Юрин же, вообще не глядя в нашу сторону тихонечко потрусил себе дальше, и даже от лакомства прогулочного за отличное поведение отказался.
Ну и поздравительное, конечно. Через пару часов у нас Новый год. Я хочу пожелать всем своим друзьям, знакомым, тем, кто меня знает лично или просто читает – здоровья, счастья и радости. Пусть все те, кого вы любите, всегда будет рядом. Жизнь тяжела и непроста, вокруг часто происходит какой-то дичайший ужас и беспредел, а причины этого происходящего понять просто невозможно. Реально мы мало что можем изменить, но вот то, что мы можем – взяться за руки, крепко обняться и просто быть друг у друга. Поможем тем, кому еще тяжелее чем нам, нам же, если придется, помогут те, кто сможет помочь. Вместе преодолеем это темное черное время, снова научимся улыбаться и попробуем еще раз научиться жить. Пока мы живы, все еще продолжается, во всяком случае для нас.
Новый год всегда был особенным праздником для многих: люди ждут чудес, мечтают что вот перевернутся циферки на календариках (раньше говорили — оторвется последний листик) и все будет иначе, сказочно, радостно, весело.
Я с детства как-то не проникся этими сказками. Новый год — это здорово, весело, еще и вкусно, особенно когда на дереве между сверкающих игрушек попадаются шоколадные конфеты и мандаринки. Иногда приходит дед Мороз, в нетвердой походке которого угадывался сосед с соседкой, и просит рассказать сказочку. Тут Остапа в моем лице прорывало и подарки мне дарили в основном за то, чтобы я наконец заткнулся и не мешал взрослым праздновать.
Время шло, мы взрослели, и уже лучшим подарком на Новый год была не шоколадная мандаринка, а возможность свалить куда-нибудь всей большущей компанией на всю ночь и веселиться по-всякому.
Время перешло с шага на бег, и уже вместо шашлыков и бани в заснеженном снегу тяжело вынуть себя из домашнего уюта даже в ресторан. Компания становися все меньше, и каждый, кто в ней остался — уже на вес золота, хотя и в весе мы прибавили достаточно.
Так уж повелось, что никто никаких итогов года никогда не подводил — просто что-то произошло в определенный период, что-то не случилось. Говорить о том, что год был плохим или хорошим — ни о чем, потому как сам год в любом случае не при делах. Но пока длились эти самые двойки в 2022, глобальный звиздец продолжал и продолжал случаться.
В этом году лично у меня два тяжких потрясения — ушел Дарька и случилась война.
Дарик боролся изо всех своих собачьих сил, он подарил нам еще два года, за которые мы все-равно так и не смогли приготовиться. Да и смириться тоже я не смог, потому что так и не научился отпускать тех, кто от меня зависит совершенно. Честно говоря, учиться этому не хочу и не буду — собак мне заводить было нельзя, но раз уж завелось, то пусть идет как идет. Больно продолжает быть и будет, наверное, до тех пор, пока буду я.
А на тему войны — мой мир еще раз перевернулся. Первый раз это случилось, когда ушел Дэлл — тогда я на себе ощутил, что собаки могут умирать по-настоящему, а не в книгах и фильмах. И лично для меня это было страшно. В феврале был второй раз, когда по прихоти одного мольного уебана случилось то, чего в 21 веке быть просто не может. «Как же так?» — думал я, — «мы же все воспитаны на том, что война — это кошмар, это именно то черное и белое, которое одинаково для всех живущих на бывшем постсоветском пространстве». Окопы, мины, танки и смерти, смерти вокруг. Конца этому мраку не видно и не понятно, сколько еще душ надо кинуть в топку ада, чтобы все это закончилось.
Стало очень тяжело писать, все скатывается на одну и ту же тему, которая всем уже безумно надоела, но по сравнению с которой все остальные события просто меркнут. Но не будем сегодня об этом — праздник все-таки.
Хочется праздничного настроения, веселья, улыбок, музыки и елку. И чтобы висели на этой елке со всех сторон тухлыми игрушками все те, кто развязал этот мрак, кто зарабатывает на происходящем, кто отдает приказы, нажимает кнопки и для кого происходящее «не все так однозначно». А с другой стороны елки так же радостно зависали те, кто продает гуманитарку и оружие, кто раскрывает карты минных полей и устанавливает в жилых районах радиомаячки, кто сдает свои дома за безумные деньги тем, у кого дома больше нет.
А на самый шпиль, конечно, пыню кабаева. Он, вроде, любит читать жизнеописания времен Сталина и Ивана Грозного. Вот пусть поощущает в себе, каково это, когда сажают на елочку.
Пусть висят себе все они, а перед глазами проплывают дела их, лица тех, кого с их помощью больше нет, все горе, боль, ненависть и все то, что они принесли с собой в этот мир.
А когда нависятся вдоволь и это страшное кино закончится, пусть войдет красивая веселая снегурочка в вышиванке и с косами, встряхнет головой и крикнет весело:
— Ну-ка, елочка, зажгись!
И елочка зажжется, потом взорвется и сгорит вся нах вместе со всеми этими игрушками.
А те, кто останется, пусть будут снова дружить так, как прежде. Пусть не будет врагов вообще, и уж тем более, врагов из-за места проживания. Хочется сделать так, чтобы ни в одном языке мира, буквы никогда не складывались в слово «война» и слово это вообще ничего не означало.
Конечно, так не бывает. Но ведь никто ж не мешает попросить несуществующего дедушку Мороза о несбыточном желании. А вдруг оно сбудется? Ну пожалуйста!!!
Счастья всем нам. Здоровья и мира! И еще дружбы, дружбы со всеми, кого мы знаем долго долго и кто дышит так же, как и мы! С новым годом!
Лента полна праздничных открыточек, поздравлялок, елочек и щеночков. Вот только как-то не празднично нихрена. Вроде бы и время такое – каникулы, народ, хоть и в изоляции, но должен радоваться. Ан нет, бесится народ, звереет потихоньку. На улицу не выйти, с друзьями не встретиться, рождественские рынки и те отменили. Число заболевших короной растет, число умерших от короны тоже растет.
А еще с неба льет дождь. Постоянно. Регулярно. Безостановочно. Серое небо все время затянуто тучами, и оттуда поливает – то теплой водичкой при +17, то на следующий день какой-то мерзостью при +4. Все вокруг превратилось в гавнище непросыхаемое, и, похоже, даже коммунальщики уже плюнули на все происходящее, сложили свои метла в стойла и уселись ждать солнышка.
Для людей нормальных, у которых совсем нет живности, или живность эта из дома не выходит, в принципе все нормально: телевизор включили, шампанское открыли, на диванчик уселись и отличненько. Но когда дома живут звери, которые любят гулять… Долго гулять, много, везде и без особых ограничений. А еще когда эти звери друг с другом не очень, и выводить их поэтому надо отдельно друг от друга — восемь раз в день минимум. Восемь, блядь, раз! Каждый день. В любую погоду. И гулять долго, много гулять. Медленно и спокойно с Дариком, размеренно с Ровой. Юрин присоединяется регулярно и к Дарику и к Рове, поэтому каждая прогулка – это жопа жопская.
И все бы ничего, тем более что гулять я люблю. Но вот эта регулярная вода с неба… И гавнище, грязное, непросыхаемое гавнище вокруг. Дома я уже вылил воды целый бассейн, собаки уже смылились в половину, но грязища, похоже, просто въелась так, что отмыть ее невозможно никак и ничем. Не успевают собаки даже подсохнуть чуть-чуть, как уже снова надо гулять. Блядь! (стих).
Вот в таком настроении выползаю я на очередную прогулку, на этот раз с Ровой. Вокруг серым серо, в лесу дорожек уже нет, только грязь, вода, листья. Рова дела свои сделал быстро и тоже посматривает в сторону зада, домой то есть. Там еда, а гулять по грязище – нафиг нафиг нафиг. Но я не сдаюсь, раз уж вышли, значит положенный маршрут пройдем (и посидим подольше дома). В это время народа на улицах почти нет – и локдаун, и (особенно) погода.
Поэтому, когда между деревьями мелькнуло что-то очень — очень яркое, я вздрогнул. Первая мысль – какой чудесный глюк! Или белочка посетила – они же любят в депреснячные головы заглядывать. И улыбаться. И колоть орехи об эту самую голову.
Но нет, это была не белка. И не глюк. По говнищам рассекал… дед Мороз! Это был какой-то невнятный сюр: представьте себе тонны грязи, под которыми даже асфальта не видно. С неба поливает, а по всему «этому» идет дядька в ослепительно красном подвязанном халате, с белой бородой, в шапочке, на которой горят лампочки, с посохом и в сапогах с загнутыми носками. И за плечами мешок.
Халат его оторочен белым мехом, который снизу уже реально черный. И халат красный только сверху, а снизу он тоже черный по колено от грязищи. Цвет сапог вообще неузнаваем, но дед Мороз идет весело, перебирает посохом. Рядом с дедулей, как и положено – внучка: девушка лет 25-30, в синеньком ярком расшитом блестками «снегурочьем» халате. Тоже мех, шапочка синенькая. Сапоги обычные, высокие, красивые и тоже все в грязище, как и халат. Идут вдвоем, веселятся, громко друг с другом разговаривают…
Я офигел и реально протер глаза (превед, ковидик), но тут Рова сделал стойку. Тогда я присмотрелся внимательно, тем более что дорога делала небольшой поворот, и мы с парочкой оказались совсем недалеко друг от друга. Дорогу в том месте было видно отлично. Я навел резкость протертыми глазами и начал громко ржать: – перед ребятами важно вышагивая, топала длинношерстная такса, ярко-ярко рыжая, с хвостищем и носом.
Вот вы представляете себе таксу, бредущую по лесу в такую погоду? Грязище-говнище представили? А рост таксы помните? Вооот. Но это еще не все. На таксе было что-то в виде костюмчика оленя, на спине болталось какое-то игрушечное седло, а на ее голове БЫЛИ РОГА!!! Маленькие оленьи рога, в которых весело перемигивались разными цветами светодиодики.
Таксеныш шел так, как будто у него на голове была шапка Мономаха как минимум – важно, высоко поднимая лапы и неся свою башку так, как будто это был главный бест чемпионата мира. Все это под дождь, в грязном лесу, на грязной расплывшейся дороге, не забыли?
Ребята нас заметили, помахали и улыбнулись еще шире – видать я слишком громко ржал. Рова тянул к ним навстречу – его очень заинтересовала девочка таксы в рогах, поэтому мы весело пошли на сближение.
— В праздник гуляете? Молодец! – Басом сказал молодой парень в костюме деда Мороза, ушедшего в запой две недели назад.
— И за это вам полагается подарок! Ну не совсем вам, но все-таки! – Снегурочка улыбнулась, пошарила в мешке у деда Мороза, достала оттуда красиво упакованный собачий бисквит с ленточкой и протянула мне.
Рова сглотнул подарок еще на моменте шуршания, потом плюхнулся еще чистой попой прямо в грязь, преданно глядя на меня и выискивая глазами на мне такой же точно дедоморозный мешок с бисквитами.
От подарка я совсем офигел. Полез в карман и вытащил оттуда несколько вкусняшек – сушеное говяжье мясо, вполне себе лакомство для тренировки собак.
— Спасибо, — говорю, — а это вам. Точнее не совсем вам.
Снегурочка посмотрела на лакомство, протянула таксихе. Та понюхала, сморщила свой длииииииииииннный нос и презрительно отвернулась.
— Ну ничего, — сказала Снегурочка, — праздники закончатся, посидит пару дней без вкусностей и за эту вот сушечку она и споет, и спляшет! Ребята весело переглянулись, посмотрели на таксика и одновременно захохотали, наверное вспомнили что-то свое.
— Ребят, как вы здесь в такую погоду? – Не удержался я.
— Да как-то грустно стало, вот решили поразвлечься сами и народ повеселить. Только почти никто не встречается, мешок еще почти полный – ответил парень.
— Дык дождь же, погода мерзкая, грязь и вааще! – сказал я, и еще раз посмотрел на их одежку, такую праздничную и красивую сверху и такую грязнющую снизу.
— Грязь и дождь – ерунда. Праздники надо праздновать, а не грустить! – Весело сказала Снегурочка. – С рождеством вас!
— Вас тоже с рождеством! – произнес я, и побрел домой. Наверное, мне показалось, но после этой встречи и грязи вокруг стало как-то меньше, да и сама грязь стала гораздо чище. Правда Рову от очередного мытья лап и пуза это так и не уберегло.
С наступающими всех! Пусть у каждого из вас в жизни тоже будет радостнее, чище и.. обязательно пушистее
