Я стараюсь выходить погулять с Ровкой попозже, чтобы можно было его отпустить вольно побегать и все понюхать. Ну и при этом постараться никого не встретить, к общей и отроюдной нерадости.
Только что. Три часа ночи, на улице ни души человеческой, ни собачьей, ни даже автомобильной. Мы с Ровой идем по парковой дорожке. Горят редкие фонари, шумят деревья, капает дождь. На улице жуткий туман – может к похолоданию, может еще к чему. Видно реально очень плохо, но пацану с Привоза это не помеха: он радостно скачет, задирает разные лапы, плещется в бурлящем ручье и ест из него воду.
Вдруг Рова как-то необычно замирает на долю секунды, и тут же пытается куда-то рвануть. Я уже хорошо знаю свою собаку, поэтому успеваю поймать его за хвост, потом пристегиваю поводок, пытаюсь пройти с собакой дальше по асфальтированной дорожке. Рова упорно тянет куда-то в кусты, настойчиво так и не дОбро.
Мысленно ругаю погоду, слякоть, туман, собаку непослушную – вот все ему неймется, блин, никак, хотя обычно гуляет так, что от ноги не отлепить. Дорожка в этом месте делает небольшой поворот. Там все окружено забором из сетки и кустов в рост человека. За забором школа, в школе горит одно единственное окно (с какого хрена собственно в три часа ночи?). Между школой, забором и парой елок стоит еще один фонарь. Вот в контровом свете этого фонаря, в тумане и брызгах дождя, покачиваясь вместе с ветками елок висит силуэт подростка лет так 16, худенький, дохленький (судя по всему, уже да). Вверх, вниз, вверх, вниз, плавно так, размыто…
Вот туда меня Рова и тянул непонятно зачем – грызть там все-равно уже нечего. Я одернул собаку, хлопнул себя по карману, чтобы вытащить телефон и з̶а̶п̶и̶л̶и̶т̶ь̶ ̶о̶ф̶и̶г̶е̶н̶н̶ы̶й̶ ̶в̶и̶д̶о̶с̶и̶к̶ позвонить в полицию, чтобы прочитать им Блока:
ночь, улица, фонарь, аптека
под фонарем труп человека
Но телефона в кармане не было – я не взял его, потому как зачем нужен телефон в три часа ночи собственно?
— Вот печали не было! – Думаю. — Сейчас домой вернуться, потом звонить в полицию, потом снова сюда идти под дождь, рассказывать что не брал, не вешал и не убивал! Но еще раз вдруг, на мое счастье из дверей школы выходит… ну пусть будет вьетнамка (на китаянку не похожа почему-то. Можно подумать, я в этих тонкостях разбираюсь). Я только собрался раскрыть рот и попросить ее позвонить, но она меня опередила:
— Курлыдурхымапбымумун! – Кукарекнула она звонким голосом, глядя в нашу с трупом сторону.
— Чего-чего? – Снова собрался удивиться я, как вдруг труп, качнувшись последний раз, странно изогнулся, встал в позу сеятеля и аккуратно так сполз из петли на землю. Потом прихватил с собой непонятно откуда взявшуюся небольшую лестницу, и поковылял в сторону кукарекавшей вьетнамки.
— Глеб Егорыч! Уйдет! – Рова усиленно погреб в сторону уходившего трупа, но я резко развернул собаку и пошел к волшебному фонарю, из-под которого так радостно оживают подростки. Надо ж было разобраться в чем дело и как такое может быть? Но там меня ждала грустная проза в виде переполненного большого контейнера с бумагой. Все сразу стало грустно-понятно: это были ночные уборщики, один из которых вынес бумагу, залез в этот контейнер сверху и пытался ее утрамбовать своим птичьим весом. Забор из кустов, скрывавший сам контейнер, ветки, свет фонаря в лицо и туман доделали свое дело.
Хорошо еще, что мне было совершенно пофиг, а окажись кто повпечатлительнее, то этот впечатлительный мальчик после такого медведя сходил бы в лес не только пописать – уж больно все реалистично и мистически выглядело.
Так шо не заводите собак, люди. А если заводите – то берите добрых и хороших. Тогда вам не придется гулять с Ровами по ночам и видеть все ТАКОЕ!
Метка: Прогулки
День приГлючений
Вступление
Бывают дни обычные, бывают так себе, а бывают такие, полные приГлючений, ну как сегодня.
У нас течет какая-то сука. Не, не так. У нас ТЕЧЕТ СССУКА. Какая-то! Дарик, который итак все-время на своей волне, вообще на команды реагировать перестал. И даже Рова, который послушно отходит от занюхиваний лишь только называешь его имя, теперь играет со мной в перетягивание Ровы от всяческих пометок.
Это было вступление.
Выступление раз. Дарик и дети
Утро. Иду с Дарей. Ну как иду — медленно перемещаюсь от травинки к травинке, лишь только делая вид, что иду, потому как Дарик изволит нюхать. Навстречу — небольшая семья из замотанной лишь во сто метров ткани большой чудищи, девочки постарше и двух мальчишек.
Дети видят Дарика, начинают радостно галдеть:
— Ой, собачка, беленькая, гав-гав.
Маман перекашивает (через платок на морде видно), и она начинает что-то болтать на своем тарабарском. Но девочка возражает, по тону видно, и тут же получает подзатыльник, после чего замолкает и отходит от маман (или что там в тряпки было замотано).
Средний мальчишка, ну лет 8-10 где-то, тут же начинает кривляться, тыкать в Дарика и орать на немецком:
— Фии, мерзость, скотина
Совсем маленький мальчик, который в коляске, продолжает тыкать в Дарика, улыбаться и голосить свое:
— Гав-гав, какая гав-гав.
Дарик, не обращая ни на кого внимания, нюхает траффку, аж подрагивает от запахов.
Тут средний, совершенно разошедшийся пацан, подлетает к малышу и лепит ему подзатыльник, аки маман сестре. Малыш от неожиданности, от непонимания того, что случилось и за что вообще от удивления выкатил глаза, секунду помолчал и в конце концов зашелся таким горьким ревом, что реально захотелось его пожалеть. Ну и братца пугануть конечно, чтобы остыл слегонца — тут не пустыня с верблюдами. Но моя мысль даже оформиться в мысль не успела.
— ГАФФФФФФ, БЛЯДЬ!!!! А ну заткнулись все! Мешаете порнуху нюхать!!! — Дарик, как он умеет, рявкнул во все южачье горло метров с десяти как. И даже прыжок типа обозначил. После чего равнодушно повернулся к публике пушистым задом, задрал лапу и вальяжно побрел к следующей метке.
Семейство замерло. Малыш в коляске перестал орать, у девочки отвалилась челюсть, а спортивные штаны у кривляющегося недоделка стали стремительно мокреть.
Выступление два. Ровик, мужик и лабр
Иду уже с Ровой на дневную прогулку. Невдалеке от нас мужик, наверное лет 60-65, с красивой мощной кожаной перестежкой через плечо. Вокруг него скачет молодой шоколадка — лабр, ну года полтора максимум.
Как все лабры, веселый, задорный, гафф-гафф, шишечку подбросить, палочку выломать и погрызть. Скачет из стороны в сторону, через лесную дорожку туда-сюда, упивается солнечным днем и прогулкой. Мужик же идет неспешно, совершенно не в нашем темпе. Его запросто можно было обогнать, но вот эта свободно скачущая бесповодочная собака…
Мы подошли уже довольно близко. Хотя мужик нас ощутил, он только обернулся, посмотрел, снова отвернулся, и бредет себе дальше как брел. Явно не местный, потому что местные собачники обычно во-первых здороваются, а во-вторых берут своих собак на поводки.
Мне в общем-то совершенно пофиг, кто там со мной здоровается, а кто нет, поэтому я вежливо, через пожалуйста, попросил мужика взять свою собаку на поводок.
— Идите, он не тронет — пробубнил мужик себе под нос, даже не обернувшись.
Но вы же помните – у нас течет какая-то ссука! Рова пока не сильно знает, что это значит, но как порядочный южак он всегда не против:
а) кому-нибудь ввалить
б) кого-нибудь трахнуть.
Мало того, что нервы собачьи итак на пределе, а тут еще мужчинка. Чужой. Разговаривающий. И Рова полез разбираться…
— У вас, наверное, еще собаки дома есть? – Спросил я, попутно осаживая Рову, и наматывая на руку поводок, делая его покороче.
— А почему вы спрашиваете? — Мужик остановился, удивленно и непонимающе поглядев на меня.
— АПВОВНВ – очень захотелось ответить взад (кащениты, пгевед), но я сдержался и сказал:
— А вот мой тронет, и вполне реально, что этой собаки у вас больше не будет. Оно вам надо? – И достал телефон, типа иду на обгон и буду снимать, если чо. Моя-то собака на поводке, а дядя законы знает.
Рова при этом тянул убивать, причем совершенно молча – он же не Дарик дичь ревом распугивать. И, наверное, было что-то такое в его мохнатом облике, что ни веселый лабр, уже выкативший из леса какой-то пенек, ни даже мужик возражать и спорить не стали.
Мужик свернул на боковую дорожку, лишь ругнувшись в наш адрес себе под нос чем-то совершенно неразборчивым.
— И тебе не хворать! – Сказал я ему в спину громко по-русски, продолжая оттягивать гребущего всеми лапами и даже хвостом Рову от этой импотенциальной жертвы.
Мы отошли от места расставания метров на 20, не больше. Подумал еще, мол, странно – обычно Рова собак рвать лезет, но тут на мужика прет…
Вдруг за спиной раздался грохот и вопли, вполне себе такие конкретные. И хотя мы с Ровой в сторону мужика с лабром совсем не собирались, моментом развернулись и бросились на звук.
Посреди лесной дорожки лежал велосипед. Под ним и над ним одновременно лежала бабушка без возраста, лежала и орала. Мужик с перестежкой и белым, как мел, лицом пытался ей помочь, но бабулька орала именно на мужика. Ну а сбоку, разумеется, подальше от всех, стоял шоколадный лабр и в зубах его была большущая палка, метра два в длину.
Наверное, бабуля ехала по дорожке, шоколадка с оглоблей выскочила из кустов, и палка попала в колеса едущего велика. Или лабр врезался в велик. Или бабулька пошатнулась от страха врубиться в бегающую собаку, и грохнулась со всем своим добром. В общем, не особо важно, что там за или, но бабулька лежала на земле. Лежала и орала.
Вопила она реально зло и конкретно, но мы все-равно подошли. Хотя мужик уже и не отсвечивал, Рова изредка поглядывал на него. Однако решил его больше не пасти, а просто уселся рядышком у ноги, наблюдая за этим цирком.
— Давайте я Вам встать помогу, – говорю бабульке.
— Спасибо, сама справлюсь! – Бабулька кивнула мне, и орет мужику:
— Вот бывают же нормальные, послушные собаки! (это она про Рову???). Не то что вот эта! — Бабка зло посмотрела на совершенно офигевшего и понурого лабра. Тот стоял лишь слегка подрагивая, и боясь пошевелиться, похоже осознавал, что он сделал чего-то не того.
— Это же лес! – Жалобно проблеял мужик
— Это общий лес! И правила здесь для всех! – Бабка не снижая ора, выкарабкивалась из-под велосипеда. Затем, хромая, присела на пенек рядом, и достала из кармана приличный такой самсунг.
— Ну тогда всего хорошего! – Я понял, что эта бабулька не пропадет нигде, и попытался отвалить, но не тут-то было:
— Молодой человек, номер своего телефона оставьте. Свидетелем будете если вдруг что! – Потребовала бабище.
Продиктовал ей свой номер, сказал, как меня зовут, распрощался, и пошли мы с Ровой гулять. Но отошли недалеко – у меня в кармане зазвонил телефон. Сейчас изоляция, практически все на карантине и телефон звонит очень-очень редко. Достаю – какой-то незнакомый номер:
— Алло. Юрий? Хорошо. Я связь проверяю, пока вы еще далеко не ушли! – В трубке звенел стальной голос велосипедной бабки! – Когда понадобится, я вам перезвоню!
И вот тут мне стало жалко и мужика, и его безмозглого шоколадного веселого лабра. Думаю, если реально будет дело какое, скажу, что бабка обкурилась и гонялась с палкой за нашими собаками на своем велосипеде. Ну а дальше поскользнулась, упала, ничегонепомню, гипс. С кем не бывает, собственно? 🙂
Рова ест воду
Когда собаку завел и решил ее не кормить, несчастный звереныш питается исключительно водичкой
Дарик на почте
Дарик пришел на почту. И никого не надо просить чтобы не приближались и соблюдали ковидную дистанцию
Дреды в дю Солей
По лесной дорожке ехал на велосипеде здоровенный мужик. Его чернющие волосы были заплетены в дреды и было их, мягко говоря, не мало. Они торчали во все стороны как антенны на сотовой вышке.
Рядом с велосипедом бежало пули, или существо очень похожее на пули — все заросшее, чернющще, в таких же точно дредах, как у хозяина, высунувшее розовый язык и не забывавшее радостно вилять хвостом даже на бегу.
Завидев нас с Ровой, пули весело тяффкнуло, и со всех лап бросилось к нам знакомиться. От такой приятности Рова привстал на цыпочки и аж глаза зажмурил: черное, лохматое, тяффкнуло первым и само в пасть летит! День еще начаться не успел, а уже такое счастье подвалило.
Я резко подтянул поводком Рову к себе — уж больно забавной была веселая собака. И уже собрался раскрыть рот в хозяина, но не успел.
— Эй! — Негромко произнес продолжающий крутить педали в нашу сторону хозяин. Вот просто «эй» и все.
Пес развернулся в воздухе, на такой же скорости бросился к хозяину, на ходу еще раз развернулся и слету, прямо на ходу запрыгнул в открытый короб-сумку, который висел перед рулем на переднем колесе как багажник. Удобно устроившись в этом коробе пес задорно тяффкнул еще раз и радостно завилял хвостом Рове.
У Ровы отвалилась челюсть и он уселся на попу, как всегда делает в подобных случаях. И я его понимаю — очень неожиданно, когда мимо тебя проезжает цирк дю Солей, а ты стоишь в стороне как дурак и без билета
Дарик-корабль
Верблюд Дарик — корабль пустынь, лесов и огородов
Здравствуй, собака!
Катался сегодня по делам в городок неподалеку, взял Рову с собой погулять в незнакомом месте — там парк такой большой в городке этом. Сейчас не сезон, поэтому людей и людей с собаками в это время года там немного.
Идем по дорожке, нам навстречу группка детсадовских детишек. Детишки все в комбинезончиках теплых, поверх комбезов курточки светоотражающие как у водителей или полиции. Идут ̶в̶ ̶н̶о̶г̶у̶ строем, за ручки держатся, самый большой из них шапочкой своей еле Рове до подбородка достает. Спереди колонны идет парень-воспитатель, лет 20-25, замыкающей — девушка-воспитатель такого же возраста.
Завидев нас, парень остановил колонну, попросил детишек подвинуться вправо (дорожки в парке не слишком широкие). Я взял Рову покороче, хотя дети ему индифферентны абсолютно и мы поравнялись с группой.
— Доброе утро! — Улыбнулся нам парень-воспитатель
— Доброе утро! — Отвечаю парню, потом поворачиваюсь к детишкам:
— Привеееет! — И тут замечаю, что у детишек глаза как чайные блюдца. Они все до одного неотрывно смотрят на Рову, причем у некоторых совершенно натурально отвалились челюсти — такого очень редкого покемона они не видели никогда.
Парню-воспитателю стало неудобно и он таким воспитательским голосом говорит детишкам:
— Дети, что надо сказать, когда с вами здороваются?
И тут в абсолютно гробовой тишине, откуда-то из середины полностью офигевшего и неотрывно смотревшего на Рову детского строя, раздается чье-то негромкое:
— Здравствуй, собака!
Культурный Рова
Малинину, значит, фильму про футбол можно, а Рове про музыку нельзя?
Привет из прошлого
Вышли сегодня с Дариком из леса к людям. Вместе с нами выкатилось и солнышко, поэтому гуляющих по центру нашего селения этих самых лЮдей было предостаточно.
Дарику незнакомые люди индифферентны, мне — аналогично, так что идем, наслаждаемся почтилетом. Вдруг замечаю, что на противоположной стороне самой главной дороги остановилась троица, скорее всего семья: парень с девушкой и девочка лет так 7-8. Остановилась, смотрит на нас и очень интенсивно переговариваются. Потом перебегают дорогу, подходят:
— Здравствуйте, а мы вас по-моему знаем!
— ?, «А я вас вижу в первый раз!»
— Ну вы же ходили на площадку SV, и у вас пес был, его все еще «боевой машиной» прозвали?
Тут удивление на моем лице достигло такого предела, что ни словами сказать, ни вслух произнести. Этих ребят я на площадке никогда не видел, да и по-возрасту они еще детьми были, когда я там вместе со «стариками» немецкими с Дэллом занимался.
Парень увидел мое замешательство и улыбнулся:
— У нас дома есть зарисовки всяких разных собак с той площадки, в том числе и такая вот, пушистая! Мы еще подумали, что за странная мочалка нарисована, а сейчас вживую смотрим — ну один-в-один.
И тут до меня начинает доходить: в SV-клубе был очень пожилой дядька, у него была такая же старая немецкая овчарка. Я когда-то про него в жж рассказывал: он работал в полиции, и рисовал со слов очевидцев и свидетелей разные фотороботы (компьютеры уже гораздо позже появились). Надо ли говорить, что почти весь клуб был завешан его обалденными картинами разных немецких овчарок, местных клубных, которые были звездами когда-то, собаками с Бундесзигера итд итп. А в зале, в центре, висела громадная, в несколько метров, картина немецкого овчара в стойке. Про имя той собаки никто ничего не говорил, может просто собирательный образ. Но не суть.
Дядя этот, большой такой и толстый, был офигенским, всегда с удовольствием со мной общался (при том, что по-немецки тогда я мог только очаровательно мычать), был в правительстве 
нашего клуба и очень уважаемым человеком. Мне, конечно, никто ничего не говорил, но подозреваю, что я стал первым членом — иностранцем нашего клуба, да еще и с собакой непонятной породы далеко не в последнюю очередь с подачи этого дяди.
— Вы — дети нашего клубного главного художника? — Говорю, понимая, что даже имени этого дяди уже не помню.
— Внуки, — улыбается девушка, — точнее я — внучка, это (показывает на парня) — мой муж, а это (на девочку) — правнучка. Деда всегда рисовал только тех, кто ему нравился. Вот и ваша собачка там тоже есть, запала ему, наверное, чем-то.
И тут эта самая микроправнучка, глядя мне прямо в глаза и чуть не топая ножкой громко так произносит:
— Не отдам! Это наши картинки и наша память!!!
Мы, три взрослых, удивленно смотрим на малявку, а она, ничуть не смутившись продолжает:
— Если хотите, приходите к нам в гости, и я вашу собаку сама нарисую. И подарю. А дедино не отдам!
Потом косится на стоящего рядом Дарика и продолжает, уже с сомнением в голосе:
— Только у нас дома пес немецкоовчарочьий, старенький. Ваш молодой пес умеет ПРИЛИЧНО СЕБЯ ВЕСТИ в гостях? Если да, тогда приходите!
Родители продолжали остолбенело смотреть на дочку, я поблагодарил маленькую художницу, попрощался со всеми и мы со зверем побрели дальше, даже не обменявшись телефонами. В гости туда мы не пойдем
ЗЫ. Сегодняшний молодой 11-летний Дарик в клипе «выпей море».
Eisbär — Scheißbär
Немного немецкого.
Вечер, пятница, конец рабочей недели и можно расслабиться. Прокатился сегодня в соседний городок по микро-делам, ну и взял Рову с собой: там лесов, полей и рек валом, к тому же новое все. Дела закончили, идем с Ровиком по дорожке. Впереди такая красивая полянка, сбоку столик и скамеечка для пикников. За столиком сидит одинокий мужик, выглядит как типичный работяга, приехавший из просторов бывшего СНГ – большой такой, в рабочей робе, руки-крюки, морда бревном, все обычно. Но есть мелочи: роба вполне себе чистая, на столе тряпичная и очень белая салфетка, разложена нарезка – немного, но на тарелочке, вилка и ножик рядышком, стаканчик неграненый. В центре натюрморта, как и полагается, стоит бутылка водки, такая странная, впрочем, я не спец и внимания на сей продукт особо не обращаю. А еще мужик был совершенно одинок, рядом не было абсолютно никого. И этот последний фактор вместе со скатертью и приборами заставил меня усомниться в стране происхождения гегемона.
Пока я срисовывал обстановочку, мужик пристально смотрел на нас, точнее на Рову. Потом он бросил взгляд на бутылку с водярой, взял ее одной рукой, стаканчик другой и пошел к нам большими шагами.
Рова посторонних не очень, а мужиков посторонних вообще, поэтому я выбрал поводок сантиметров так до 20, чтобы зверь не шевельнулся. Шаг при этом убыстрил, надеясь успеть пройти пролетария до тех пор, пока он к нам приблизится. Но какой там? Мужик стал посреди дороги, загородив нам путь абсолютно.
— О, Eisbär (айсбэр – медведь белый, полярный)!!! – Мужик налил стопочку из бутылки, присел на корточки и протянул ее Рове. – От ты правильный пацан, выпей со мной!
— Он не пьет, собаке алкоголь нельзя… — начал было я, но мужик отмахнулся, просто не обращая на меня никакого внимания, как будто меня там не присутствовало (что там я про свою самооценку загубленную Ровами недавно говорил? Дык все ухудшается, меня не видят вааще) 
— Выпей братан, у меня и закусочка имеется! – Мужик продолжал тянуть стопку к пасти Ровы.
— Так, хорош! – Сказал я, попытавшись преградить путь рюмки к Ровиной пасти, но снова не успел. Стоило мне раскрыть рот, как Рова двинул на мужика, как обычно – без всякого предупреждения, рыка там или хотя бы грозного топтания. Хотя, если быть честным, нифига не двинул, просто обозначил, потому что с натянутым 20-сантиметровым поводком можно только чуть вздохнуть и вздрогнуть. Вот он и вздрогнул, но так морально конкретно и неожиданно, что мужик, совершенно не ожидавший такого хамства от собаки в ответ на руку, рюмку и сердце, попятился назад. Но он же на корточках был, не забыли? А он забыл, поэтому просто рухнул на спину. Бутылка водки оказалась уже с бережно завинченной пробочкой, она опустилась на пузо рабочему и с ней ничего страшного не произошло. А вот стопочка опрокинулась, причем прямо на робу, разлившись небольшим морем с каким-то странным запахом.
Мужик с удивлением посмотрел на собаку, потом перевел взгляд на бутылку, с нее на пустую рюмку и лужу у себя на животе. Пару мгновений молчал, затем поднялся, повернулся к нам спиной, бережно обнял бутылку и обиженно произнес себе под нос:
— Scheißbär (шайзбэр – медведь сраный)!!!
Всего пара букв, а как смысл меняется, да?
ЗЫ. А бутылка водки у него была действительно интересная, так и называется — айсбэр