Не дай нам бог жить во время перемен. Рова

Дай бог нам жить во время перемен. Дарик

С тех пор, как Рова, пробив своей чугунной башкой лаз в загоне и открыв ворота, зашел с тыла и вонзился в спящего Дарика, для Дарьки настали тяжелые времена. Если интеллигентного московского песика сажали в загон, он регулярно орал, бесновался и требовал воли. Если же в загоне был Рова (да да, мы не прекращали эксперименты по нахождению дыры, только главные ворота уже закрывали на замок, чтобы таких нежданчиков с драками больше не было), бедный Дарька днем не отходил от меня ни на шаг, а ночью прятался куда-нибудь под стол, чтобы хоть как-то обезопасить себя от возможного визита Ровы хотя бы с двух сторон. Спал он тоже беспокойно, постоянно бдя и ворочаясь – Ровкины нападения даром не проходят ни для кого (кроме меня, разумеется).

Но в этом мире заканчивается все, и хорошее, и плохое. У рабочих закончился отпуск (наконец-то), они вернулись и поставили забор. Работали быстро, споро, весело, потому что были мотивированы не только деньгами, но и моим обещанием, что если Рова вылезет еще раз, весь ущерб, каким бы он ни был, пострадавшим оплатят они сами. А еще я возьму вылезшего Рову (если поймаю), приду с ним домой к бригадиру и там отпущу Рову на вольный выпас. Чего он сам там в доме бригадирском выпасет, пусть то и жрет.

Рабочие выкосили растения, нашли дыру, удивились изворотливости одесской скотинки, вкопали забор, усилили его всяким дополнительным железом, и клятвенно заверили, что теперь оттуда не вырвется не только толстопопый южак Рова, но даже мало-мальски откормленный ежик.

Когда ставили этот забор, собак в садике, ессно, не было и знать об изменениях они ничего не могли. Забор этот не видно никак, только из загона – это самый дальний угол сада, который постоянно в зарослях.

И вот что удивительно: запускаю в обзаборенный садик Дарьку, он верным шагом топает на террасу, укладывается на солнышке прямо на самом видном месте и сладко засыпает (чего не было уже давно, с самого побега одесского бандюгана). Вот откуда он знает, что все починено и шансы у Ровы снова совершить побег реально приблизились к нулю?

Запущенный в загон Рова радостно потер лапы, дождался пока я отойду на несколько метров, после чего моментально бросился к своей потайной двери. Люди, видели бы вы выражение лица совершенно офигевшего от несправедливости судьбы Ровы. Он вернулся, чуть не плача, с глазами во всю морду:

— Как же так? Вот только что она тут была, а сейчас все? И людей на улице не погонять! И Дарику лишний раз не ввалить! Жить-то теперь как?

Пес сел на толстую попу, а затем громко и тоскливо завыл во всю южачью глотку.