Как-то в последнее время слишком много грустного случается вокруг. Хочется писать о чем-то радостном, веселом, жизнеутверждающем, но стоит лишь остановить скачущие мысли, все обваливается куда-то в пропасть грусти и боли.
Сегодня день рождения Дарьки, первый день рождения за 16 лет, когда рядом нет его требовательной морды на тему «чего вы там мне сегодня принесли»? Нет призывов гулять по 7 раз в день. Нет залежей «дариковской» курицы в холодильнике и кастрюли со всегда свежим бульоном. Нет собаки, есть только память, и безумно несущееся время рядом с нами или прямо в нас.
Промежутки длиною в собачью жизнь помогают вспоминать это «было-стало» гораздо ярче. Дарька – последний мой пес, с которым мы сдавали настоящие экзамены в SV, собака, выигравшая экзамен на выносливость даже у взрослых немецких овчарок и получившая за это у заносчивого и снобистого хозяина чужеплощадного немца ящик коньяка, который там, прямо после экзамена, все кроме меня с Дарькой и распили.
С каким азартом он карабкался по падающим ящикам и картонным коробкам, впиваясь в отличного мастера карате с 4 даном из Бельгии, оказавшимся попутно еще и мощным фигурантом. А потом, сопя под столом практически рядом с этим фигурантом, он с интересном смотрел, как меня дожирала фигурантовская бельгийская овчарка, никак не желавшая сдаваться, хотя уже еле стояла на своих тоненьких лапах после моих вполне увесистых ударов. И я, чесслово, не знаю за кого тогда болел Дарик – за меня или за эту кусучую скотину?
На тех местах, где я отпускал Дарьку побегать, в любую погоду, в любое время и очень недалеко от дома, теперь все огорожено, посторонним В и идет громадная стройка домов с кучей будущих квартир. Практически закрыта площадка, на которой мы когда-то работали. Нет больше питомника «Белый Ветер», нет заводчиков, нет нет нет… Осталась только память о чудесной и очень сложной красивой собаке с коричневыми глазами, мокрым носом и бесконечной нежностью к своим людям. Осталось ощущение шерсти в руках, мокрого носа на щеке по утрам. Осталось место в душе, место Дарьки, которое никто и никогда больше не займет.
Много чего недоделано, недосказано, недоедено и недодано. Писать о том, что было гораздо проще, чем каждый день жить реальную жизнь, иногда тяжелую, иногда веселую. Но как бы ни было тяжко, как бы ни хотелось отдыха, сна, да много чего, мы бы тянули все это все вечно, пока у нас бы не закончились силы. Но у тебя, пес, они закончились куда быстрее…
Безумно много всего, за что очень стыдно и чего уже никогда не исправить. Мы за них в ответе, и сами принимаем решения, не всегда зная, насколько это правильно и полезно для них. Нет никакой возможности спросить и узнать, а потом приходит время и ставит точку. Окончательно. Безвозвратно. Бесповоротно.
Остается лишь тот же одинокий вопрос к мирозданию – почему так мало? Ну почему?
