Огромная индюшиная нога томилась в большом казане с самого раннего утра. Запахи по квартире витали такие, что я сдерживался из последних сил, чтобы не объесть Дарика, и не впиться своей полной пастью в ароматнейшее и нежнейшее мясо, плавающее в ярко-золотистом и густом бульоне.
Рова живет на кухне, поэтому глаза кота из Шрека по сравнению с глазами Ровы – это глаза подводного китайского самурая, глядящего на Солнце. Уж если мой ненюхающий нос ощущал ТАКИЕ ароматы, я даже себе представить не могу, что там принюхалось Рове. Конечно, он получил свою порцию первым. Прошла секунда, потом другая. Один взмах ресниц, и удивленный Рова смотрит в уже пустую миску. Потом подбегает ко мне, садится возле ноги и умоляюще смотрит прямо в душу:
— Пакармите миня пажалста. Я же тоже вашасабака! Как это «уже даваль»? Это ниправда, в миске ничиго небыль!
Но уговорами нас не пробьешь, потому как дальше меня ждет самая тяжелая утренняя часть едового балета – Дарик. Я наполнил его миску отборным мясом, залил бульоном, наполнил на треть стакан кормом и вынес всю эту конструкцию в зал. Юрин исполнял боевую ламбаду, плавно переходящую в танец ни разу в жизни некормленого лебедя. Его глаза были абсолютно такими же, как у Ровы (сразу понятно, что они родственники). Но я снова был неумолим, поэтому Юрин грустно отправился на место.
Дарик спал. Не, нос его конечно вкусность учуял, но не Государево это дело брать и скакать, аки тупая лошадь. Поэтому Дарик просто косил на меня глазом из-под приспущенных век – не слишком ли далеко я ушел? Но я не ушел, а присел перед Дариком и начал утренний намаз на его уши:
— Дарик, Ваше гавкучество, извольте встать и откушать!
Дарик отодвинул миску лапой и отвернулся.
— УУУУУУУУУУУ!!!!!! – Донеслось Ровино из кухни.
— Тяффффффффф! – Горестно выдохнул Юрин со своего места.
— Дарик, вставай! Пошли пожуешь чуть-чуть! – На слове «Дарик», Дарик непроизвольно поднял голову и стал подниматься. Он ведь последний мой пес с официальными тренировочными дипломами, а опыт и знания не пропьешь. Дополнительно я поманил его маленьким кусочком индюшатины. Вот на этом месте Дарик отшатнулся, и снова улегся досыпать. Правда, глаз за миской следил уже внимательно, хотя пес изо всех сил старался этого не обнаруживать.
Я отошел на несколько шагов и поставил миску Дарика в стойку:
— Дарик, ну пожалуйста! Не пей кровищу, иди поешь уже! Давай вставай и пошли, а то снова падать будешь, как валяшка какая! – Я направился к Дарику, чтобы помочь ему подняться со скользкого пола – коврики он не признает, ибо его Величественному пузу жарко.
Поняв, что я не шучу, Дарик с киношным кряхтением, бурчанием и недовольством потихонечку поднялся и побрел к миске. Эта процедура повторяется несколько раз в день, но играть роль Величества Дарику не надоедает – столько же внимания, плюс несчастный Юрин вздыхает горестно в уголке.
Через минуту Дарик подошел к миске, засунул туда нос. Совершенно по-человечески пошевелил им, и сделал гримасу, как будто повар семнадцатизвездочного гудиеровского ресторана зашел в нашу когдатошнию армейскую столовую:
— Это что за гавнище ты тут набодяжил? – Взворчнул Дарик, отвернулся от миски, и отправился гулять по квартире в противоположном направлении.
— Дарик, иди сюда! Ешь давай! Это свежее и вкусное (несвежее – это если пол-дня в холодильнике, такое мы вааще не едим)! – Но Дарик уже дефилирует к своему сонному месту:
— Вам надо, вы сами это и жрите!
Ловлю его за шерсть и возвращаю к миске, легко окунаю черный нос в золотой бульон.
— Бля, ты шо, берега попутал? – Дарик возмущается, но при этом облизывается. Я беру в руку кусочек индюшки, и практически насильно запихиваю ему в пасть. Дарик уже к этому готов, и выталкивает языком мясо обратно в миску:
— Нихачу-нибуду, таким даже бродяжек не кормят!!!
Обычно как раз на этом месте у маленького Юрина терпение заканчивается. С места поднимается огромная белая шерстяная копна, и тихонечко, думая, что его никто не видит, опустив морду, втянув уши, но забросив на спину пушистый хвост, «малыш» на полусогнутых лапах крадется к миске, свято веря, что он – маленький, и вот именно в этот раз его уж точно не заметят.
Самое тяжелое здесь – не начать ржать. Я продолжаю уговаривать Дарика, делая вид, что ничего не происходит. Но старый пес уже напрягся. Помните, когда Дарик неожиданно рявкнул, и у меня корм, который я ему подсыпать хотел, разлетелся? Вот это случилось как раз в подобный момент.
Дарик начинает рычать. Опускает пасть в бульон и прямо в миске рычит! Юрин замирает, его морда печальнеет прямо на глазах:
— Вот блин, снова не прокатило стать настоящим ниндзя!
Дарик, видя, что Юрин не уходит, продолжает рычать, и начинает заглатывать мясо из миски прямо горстями. Вот в этот момент я подсыпаю корм и увожу Юрина в другую комнату, где ставлю миску с его едой. Дарик успокаивается, спокойно доедает мясо, долакивает бульон и выплевывает корм. Он съедает почти все, но обязательно каждый раз оставляет Юрину несколько кусочков мяса и пару глотков бульона.
Юрин моментально слопывает свое, ждет под дверью, когда Дарик доест и отойдет от миски. Потом он пулей вылетает из комнаты, подбегает к подарку от Дарика и начинает жадно доклевывать остатки Государевой роскоши:
— А чего сегодня так мало оставили, Ваше Южачество? – Сквозь жор вслух мыслит Юрин.
— Эй, недоросль! Скажи спасибо, что вообще хоть что-то оставил! — Огрызается Дарик, облизывая морду и укладываясь на свое место.
— Я не недоросль, я уже доросль! Вы вчера, когда на прогулку собирались, вообще у меня под пузом прошли почти не нагибаясь (Это правда – Дарик прошел под пузом у Юрина. Но пригнулся конечно, это тоже правда).
— Дитятко, это я тебе показывал, как надо правильно и быстро идти к цели. И вообще, щегол, юн еще старшим замечания делать!
— Ну ладно Вам, дедушко! У меня ведь праздник сегодня – день рождения. 11 месяцев уже, так что не такой уж я и маленький. Давайте на обед Вы мне свой тортик из мяса целиком оставите, а?
На самом деле Юрину действительно вчера исполнилось 11 месяцев. Из малюсенького веселого щена он постепенно превращается в большого веселого щена. Лапку на пописать мы еще поднимаем редко, зато веселимся и дурачимся регулярно. А еще регулярно таскаем палки, научились у Ровы есть воду и гонять собак. И людей.
Так что все, кто хочет поделиться с нами именинными тортиками – очень очень ждем в гости! Заодно поможете и Дарика покормить, потому как без прихода лохматого нениндзя к миске он вообще не ест. Я пробовал неоднократно – без Юрина не работает.
Cпасибо тебе, Ольга Грошева еще много много раз за такую вот лохматую ржалочку-выручалочку и Дарикоспасалочку! И с днем рождения нас!
Метка: Прогулки
Дарик, Юрин и платок
Середина дня, холод собачий, снова льет дождь, вокруг грязища непролазная. Бреду с Дарькой и Юриным на очередную про-вылазку, настроение в ноль. Юрин по обочине в травке, весело веточки-палочки надкусывает, Дарик бредет по асфальту, ближе ко встречным людям — время такое, что школа закончилась, много малышей, велосипедистов, колясочников, а Юрину ж все интересно, он и прыгнуть может.
Навстречу движется необъятная платкастая тетка, замотанная в ковер. Ярко-оранжевые загнутые ногти цокают по телефону, она вся там, внутрях. На расстоянии метрах в 15 от нее ползет чернявый червячок, по виду лет 5-6, микроличинка такая, в очках. Увидел собак, взвизгнул, крикнул маман, но та не слышала, она ж в телефоне. Тогда микроличинка бросилась спасаться самостоятельно за столб с ящичком с собачьими кулечками. Спряталась, наблюдает.
А что там наблюдать? Юрин занят своими игрушечками, Дарик просто тихо бредет по дорожке. Микрик понял, что ему ничего не грозит, опасливо вылез из-за столба, подошел ближе к Дарику и… взял камень. Замахнулся. От него до Дари было меньше метра, поэтому я особо не церемонился
— Даже не думай! — Рыкнул я на существо, тихо, но так, что в армии некоторые граждане обещали приехать и меня зарезать. До сих пор едут 
Дитятку, видать пробрало, он так и замер с камнем в поднятой руке:
— Что-что? — Испуганные глаза блеснули через толстые линзы. Оно подняло взгляд на меня
— Только шевельнись и….
что «и» я не успел ни договорить, ни придумать. Платкасто-ковровая маман, наверное, спинным мозгом ощутила, что что-то не так. Она повернулась к нам и увидела картинку во всей своей красе.
— СТОЯТЬ!!! — Заорала она, и со всех ног бросилась к нам.
Восточная женщина в гневе — это круто, скажу я вам. Куда там всяким обсосам в подворотнях, просящих мелочь или закурить — они отдыхают нервно и скромно. На меня мчалась тигрица, глаза ее пылали огнем, перед ней неслась такая стена гнева и злости, что я понял — вот сейчас, первый раз в жизни я ударю женщину. Причем не просто так, чтобы отвлечь, а весьма конкретно, правильно ударю. И если я не снесу ее с этого первого удара, на второй шансов у меня не будет. И вообще дальше для меня уже ничего не будет, потому что она оторвет мне голову, затопчет в землю и разложит на атомы. Без вариантов.
Задача осложнялась еще и тем, что рядом все-еще продолжал стоять мамин последыш с камнем в руке. А такая нехилая группа поддержки могла вселить в него ненужные надежды на осуществление задуманного.
В этот момент еще и Юрин решил поинтересоваться происходящим, а к некоторым людям сейчас уже он весьма и весьма неравнодушен. Я внутренне подобрался, все-таки надеясь, что у меня получится хотя бы просто уронить эту летящую тушу в сторону Юрина. А там разберемся уже по месту.
Не угадал. Туша подлетела к нам, и отвесила своему плоду подзатыльник такой силы, что даже у меня в башке полетели звездочки. Дитя попыталось рухнуть на Дарика, как подрубленное дерево. Я выставил ногу, но маман подхватила чирвячка за куртку, и врубила ему еще раз, в другом направлении. В этот раз она его уже не ловила, и он просто грохнулся носом в траву. Раскрыл рот, чтобы начать орать, но из-под платка донеслось такое же шипяще- грозное как и у меня пару секунд назад:
— Заткнись и только попробуй раскрыть рот! — Затем мне
— Извините нас пожалуйста, я не досмотрела. — И снова дитю:
— Сейчас придем домой и я тебя научу с животными обращаться, гаденыш такой! После чего повернулась, достала телефон и продолжила шествие. Дитеныш встал, поднял очки (они, похоже, пластмассовые были), отряхнулся и так же, на расстоянии печально побрел вслед за маман.
Надеюсь, дома у них есть отлично работающая, заточенная и смазанная гильотина.
Дарик и хась
Собираюсь на вечернюю прогулку, и думаю, кого из зверей взять с собой первым. Пока размышлял, Дарик уже построился, возле двери и сделал выбор за меня. Выползли на улицу, времени – первый час ночи. Людей вообще никого, только морозец и сугробы везде, подтаявшие слегка, но еще крепятся и держатся конкретно.
Дарик идет медленно, нюхает разную почту на снегу и деревьях. Он на рулетке, чтобы ориентацию не терял (в хорошем смысле этого слова): днем с видимостью у него получше, а вот когда темно, он может запросто двинуть куда-нибудь в столб или в забор. Я тоже не спешу, мне же еще гулять два раза, куда спешить? Иду, на звезды смотрю – красиииво так, полный расслабон.
Вот так, не торопясь и не напрягаясь, заходим мы в большой местный парк. Еле-еле журчит небольшая речушка, тихонько шуршат деревья, тишина и благодать. Вдруг (не, ну как-же без этого, а?) я слышу такой утробный рык, потом крик, а вслед за ним вижу, как метров за 100 на нас летит какое-то чудище, хотевшее быть похожим на хаски. Их тут три таких живет в округе, Рова ненавидит всех трех, с одним даже сцепился в детстве. И в основном, эти песики, слыша Ровкины позывы на пообщаться, обходят нас за тридевять земель. Но то же грозный Рова, а тут совершенно не лающий спокойный Дарик.
Хась несся на нас, как хорошая немецкая овчарка на пуске в лобовую. И как у НО на пуске, за ним болтался длинный поводок. Зверь прижимал голову к земле, и мощными толчками летел в нас. Я совершенно инстинктивно даже тренировочный рукав ощутил, и почти примерился его принять так, чтобы шею не сломать. Аж интересно стало, да и куртка моя позволяла повеселиться. Вот только одна проблемка обрисовывалась – хась и не думал метить в меня, он нацелился в Дарика. Плотно так и весьма конкретно.
Расстояние стремительно сокращалось. Хась бежал в Дарика, хрипя и лая на ходу. За хасем бежали и нежно орали ему вслед мужик и тетка:
– Вуечко (или как его там), постой. Нельзя! Иди к нам!
Озверевшему шавкУ было пофиг – он шел на дело, и собирался разобраться за все моральные дистанционные обиды, которые нанес ему Рова. Или жизнь. Или еще кто.
Дарик уже заметил врага и расставил ноги пошире — он собирался драться! Мне только этого не хватало – чтобы мой старый пес сцепился с молодым и наглым шавком. Этому гаденышу было года 2-3 от силы и он хотел крови. В свете фонарей блеснули горящие глаза и оскал. Вот тогда я заорал на летящую к нам собаку. Да, крикнуть я могу так, что обосратушки случаются не только у собак. Похоже, в этот раз звук подействовал на хозяев куда больше, чем на их собаку. Они очень очень добавили газу, насколько могли конечно, но все еще были далеко, а вот хась же очень удивился. Не, не испугался, а именно удивился. Собачечко ж немецкое, видать, было воспитано исключительно на ПП и эти буквы означали совсем не «получить пи$дюлей». Оно не знало, что так можно, поэтому замедлило ход и остановилось, продолжая смотреть на Дарика, рычать и скалиться, одновременно кося на меня и какбэ недоумевая — шо это было такое невиданное? Разве ж можно так кричать? Зеленые и вся очередная плесень будет очень недовольна.
— Что, ссышь, сучечко? — Я попытался зацепить собаку взглядом, но разумное жЫвотное решило, что ну меня нахер. Продолжая скалиться и засунув свой хвост в жопу, оно стало обходить нас по дуге, вполне разумно закручивая и заходя Дарику за спину со стороны хвоста. Участок парка, где мы встретились, был довольно скользким, рядом текла речка и снег подтаял за день, а к ночи превратился в хороший такой лед. Хась двигался от меня к Дарику. Еще чуть-чуть и он зашел бы так, что мы все находились бы на одной прямой – он и я, а между нами Дарик, отличная и незащищенная цель. Дарик тоже крутился – он собирался встретить врага грудью. Блядь!
Хаскоговновладельцы приближались, поэтому лай и хрип шавка с каждой секундой становился все громче и свирепее. Я крикнул людям, чтобы двигались не к нам, а от нас и быстро, зовя свою мудопсину к себе, но какой-там? Они явно перепугались, и бежали спасать свою собачечку: впереди мужик, конкретно отстав от него – пышная тетка.
Видя это, хась поджал задние лапы, оскалил пасть и собрался было прыгнуть, но не успел – я дернул Дарика к себе и резко ударил хася ногой сбоку. Дарика я дернул совсем чуть-чуть, он стоял на льду, как и мы все. Резкий рывок мог песу мою уронить, а для старой собаки это совсем не есть гуд, как говорят французы. Мне надо было, чтобы хась отвлекся на движение Дари и не заметил, как ему прилетит в плечо – стандартный фокус, когда надо научить собаку быть внимательной и не разрешать себя бить. Но учить его пусть будет кто-нибудь другой и не в этот раз.
Все было хорошо. Бы. Если бы Дарик не был южаком. После слабого рывка поводка он подумал, что мы собираемся бежать, поэтому стал несогласный и попер на хася. Я, ессно, этого никак не ждал – обычно Дарька совершенно спокойно реагирует на чужих лающих собак. Моя опорная нога поехала по льду, и удар по хасю получился ни разу не сильный. Но есть все-таки справедливость в этом мире – хась увидел двигающего на него Дарика, дернулся взад и моя нога вместо жесткого удара в плечо, влепила ему легкую пощечину снизу в челюсть.
Получилось совсем не больно (к моему огорчению), но очень обидно и громко – зубы шавочкины лязгнули, собачку повело в сторону, лапы на льду разъехались, и он с жутким от неожиданности воем, безуспешно пытаясь зацепиться хоть за что-то на пологом снежном склоне, съехал в речку.
— Что вы такое делаете? – Подбежавший к нам, запыхавшийся большой мужик с ужасом смотрел то на меня, то на воющего (о, как они воют) хаски, бултыхающегося и пытающегося встать на лапы в речке глубиной сантиметров в 30.
— Да к сожалению получилось не то, что хотел – тихо проговорил я, глядя на пытающегося выбраться на берег подальше от нас хася.
— Собакам надо давать играть! Ваш сегодня не лаял, они бы познакомились и все. Какое вы имеете право…
И вот тут я закипел. Меня редко что выводит из себя, вот только если дело не касается моих собак. Почему-то так получается, что чем старше и беспомощнее становится собака, тем гнуснее на нее наезды – так было с Дэллом, с Булкой, сейчас вот с Дариком
— Моей собаке почти 14 лет, — зашипел я мужику в лицо. – Я сам буду решать, с кем он будет играть, а с кем нет. Познакомиться, говорите? Поиграть? Да не вопрос. Подождите меня минут 20, я сейчас приведу собаку, которая обожает играть и знакомиться. И гавнишку вашу из шкуры вытряхнет, да и вас полюбит по-всякому. Хотите? Подождете??? Мы быстро!
— Да как вы смее.. – начал было мужик, но я перебил его— Держите свою собаку крепко на поводке, потому что вы можете вернуться домой как минимум без собаки. – И показал глазами на выбравшегося на берег хася, отряхнувшегося и приближающегося к нам. Он был похож на старую линялую половую щетку, хвост у него по-прежнему был в жопе, зубы скалил, но уже близко не приближался. Вид при этом у него был жалкий прежалкий, но останавливаться он не собирался ни разу, четко выпасая Дарика.
Мужик повернулся ко мне, чтобы еще что-то сказать, но тут прибежала тетка, которая, видимо, слышала наше общение.
— Так, все! Ша! – запыхавшись громко сказала она и уже мне – Извините нас пожалуйста, он вырвался, и мы не успели его поймать!
— Бывает! – Уже спокойно сказал я. – У всех бывает, не вопрос. Но вот именно с этой собакой (я показал на Дарю) нам такие развлекушечки вообще не нужны.
Дарик продолжал стоять, широко расставив лапы, задрав хвост на спину и опустив голову. Я обнял собакина и тихонечко потянул за поводок – было холодно, и нам было пора. Хась снова пошел за спину Дарику, и я крикнул мужику, чтобы он меньше говорил, а взял наконец-то свою собаку, потому как второй раз я уже точно не промажу. Мужик попытался снова что-то возразить (о, немцы, любители поговорить), но женщина подняла руку и говорун заткнулся. Он подошел к мокрому хасю, взял его за поводок и… как и следовало ожидать, хась бросился на Дарика. Я закрыл песку собой, но мужик оказался проворнее и рухнул на хася. Хась опять поскользнулся, рухнул под мужика, дико взвыл и заклацал зубами. Через секунду взвыл уже мужик. Взвыл, но шавку свою не выпустил, что делает ему честь, а хасю неполоманную жизнь.
Чем закончилось это барахтанье – не в курсе. Очень хотелось подойти и спихнуть эту сладкую парочку в речку, чтобы остыли оба. Но вместо этого я увел Дарика через парк домой, затем схватил обрадованного Рову, и под горькие страдания Юрина, мы двинулись заре навстречу – в парк, знакомиться с хаски поближе, как хотел его хозяин.
Нет. Не встретились. Не повезло. Но не последний же раз гуляем, правда? Вот только рассчитать бы правильно, когда перестать кормить Рову перед встречей. Голодные Ровы, они особенно добры и к собакам, и к людям, и к шавкам вот таким на старичков наезжать резвым.
ЗЫ. Пошли погуляем вместе с Дариком. Три минуты. Просто так. Просто Дарик.
Полицейский пес Рова
Полицейский пес Рова.
Восьмой выгул собак, почти час ночи. Странно, но почему-то очень хочется спать. Выпихиваюсь с Ровой на улицу, уже просто перебираю ногами, глаза закрыты. Похоже Рова бредет точно так же, рядом, только переставляя лапы. Сейчас и днем-то на улицах никого, а уж в это время местность просто вымерла. Даже птицы одели маски и затаились, чтобы в комендантский час их не приняли по-взрослому. Но Рову я все-равно с поводка не отпускаю – мало ли чего? Вот дальше в лес зайдем, тогда будет лохматому свобода. А если в лесу кто без фонарика окажется – ну что же, одним больше, одним меньше.
— Давай делай уже свои дела быстрее и пошли спать! – Зеваю я Рове
— А можно сократить эту сказку и сразу пойти спать? – Зевает Рова в ответ
И тут до моих ушей долетает громкий такой музон, ну прямо очень громкий. Я даже не сообразил сразу, что это было (сплю же на ходу). Сейчас холодно, окна закрыты, дома не слышно нифига, а вот на улице – ну прямо дискотека.
Помните, рассказывал, что на входе в лес стоит избушка, в которой ребята разные собираются? Когда Дарику помочь хотели, как раз из этой избушки и выскочили. Но это ж когда было? Сейчас на улице находиться можно только если убили кого, и этого убитого надо отволочь куда-нибудь на кладбище. Или на работу. Иначе больно, и штрафы даже в обычное время. А тут ночь, в избушке этой сидит несколько молодых человек, похоже, очень прилично датых, и громко так орут по-испански. Из динамиков в глубине избушки мощно раздается на весь лес:
— A ella le gusta la gasolinaаааа…..
Мы с Ровой проснулись сразу, Рова буркнул недовольно — он вообще людей не очень, а орущих в час ночи испанцев – дык вообще сразу не. Я тоже взбодрился – не хватало мне еще бойню ночью устроить, поэтому взял Рову покороче, и иду себе по дорожке мимо этой оккупированной испанцами избушки..
Вдруг Рова делает стойку и прыгает мне за спину – оказалось, что на большой дороге (мерс и «зимний сад» помните?) остановился полицейский микроавтобус, и оттуда вышло человек 6 полицейских. Вышло и так быстренько двинулась по этой же дорожке к орущим.
Я оттянул уже начавшего закипать от такого количества чужих мужиков Рову, полиция нас обогнала и грамотно зашла с двух сторон к этой избушке. Мы с Ровкой тоже заметно ускорились – Рова, потому как ему хотелось хоть кому-нибудь вломить, а я – потому что тормозить эту тушку, когда она увидела цель – сложновастенько, и приходится перебирать ногами куда чаще.
Тем временем музыка вырубилась. Полицейские стали слева и справа перед несколькими вьюношами. Один из них, громко размахивая руками, заорал что-то по-испански. И тут, о чудо, один из полицейских совершенно спокойно на таком же испанском ему что-то ответил. Закосить под «ихь бин непонимайтен» у избушных не получилось, они подостыли и я уже больше почти ничего не слышал. Рова тоже успокоился, и мы двинули с ним дальше дремать по дорожке.
Вдруг один из испанцев или кто там был, толкнул полицейского, который стоял ближе всех к нему, и бросился бежать. Мы с Ровой в этот момент медленно спали на дорожке как раз мимо этой избушки. Бежать вьюноше было больше некуда, и он ринулся к нам.
— Тут он хамон!!! – В секунду взрычал Рова, и кинулся на бегущего к нему мужика, однозначно желая этот испанский хамон нарезать тонкими ломтиками. Или толстыми… В общем, как получится.
Я уже снова было задремал, но опыт не пропьешь – практически во сне резко дернул Рову на противоходе. В итоге получилось, что между бегущим и Ровиной пастью осталось метра два! Рова, ощутив что догнать и дожрать не получится, взвился в свечку и задними ногами пытался хоть как-то дотянуться до бегущего хамона. А бегущий… был бегущий стал стоящий. Замер как вкопанный, и глаза его реально расширились – может от вида Ровы, может от наркоты или еще чего. Он вмерз и боялся пошевелиться, потому что на его глазах милая плюшевая еле перебирающая лапами собачка так выстрелила ему навстречу, что даже любой, самый последний обдолбыш ощутит, что шевелиться лучше не надо, если хочешь вернуться целым и не сервированным.
— Все ,Рова, хорош! – Говорю беснующейся молча собаке.
— Отвали, дай я ему ща втащу! – Рова даже развернулся, как в обратку, но сдержался, зная, чем это для него закончится!
Усадил Рову командой. Видно было, что пес застоялся и ему хочется мяса и сала с кровью. Глаза его остекленели, он напрягся как хороший немецкий овчар перед фигурантом в укрытии – одно движение и все, схомячит с башмаками.
От группы отделилось два полицейских. Они подошли к замеревшему, взяли его под белы рученьки, и повели к остальным в избушке. Один полицейский обернулся к нам. Оказалось, что это – полицейская женщина.
— Спасибо за помощь! – произнесла она.
— Всегда пожалуйста! – Вслух произнес я, а в уме пронеслось – Можно я собачку отпущу? Пусть у песика тоже будет праздник и подарочек новогАдний?
В этот момент испанец, которого вели под рученьки, тоже обернулся, злобно глянул в нас, и разразился каким-то изощренным испанским матом (наверное. Судя по интонации – однозначно). Рова взвился, пытаясь нарезать хамон еще раз, а я, уже проснувшись, тоже весьма зло рыкнул:
— По – русски говори, чертило балабановское!
— Он по-русски не может, потому что скорее всего он его не знает! – Услышал я и остолбенел. Это со мной разговаривал еще один полицейский из группы. Полиглоты, блин Вот языки они знают, а овчарки у них с собой для таких случаев не было.
Я похвалил Рову еще раз, и мы, проснувшиеся и бодренькие, свалили оттуда подальше. Мысли никакие я больше не думал – кто его знает, вдруг у них в группе еще и телепат какой-нибудь водится?
ЗЫ. Вот это пищащее — нет, это не Юрин. Это Ровочка. Он в детстве своем не наигрался, поэтому сейчас догоняет. И днем, и ночью, долго так, практически бесконечно
Предновогодняя прогулка
Лента полна праздничных открыточек, поздравлялок, елочек и щеночков. Вот только как-то не празднично нихрена. Вроде бы и время такое – каникулы, народ, хоть и в изоляции, но должен радоваться. Ан нет, бесится народ, звереет потихоньку. На улицу не выйти, с друзьями не встретиться, рождественские рынки и те отменили. Число заболевших короной растет, число умерших от короны тоже растет.
А еще с неба льет дождь. Постоянно. Регулярно. Безостановочно. Серое небо все время затянуто тучами, и оттуда поливает – то теплой водичкой при +17, то на следующий день какой-то мерзостью при +4. Все вокруг превратилось в гавнище непросыхаемое, и, похоже, даже коммунальщики уже плюнули на все происходящее, сложили свои метла в стойла и уселись ждать солнышка.
Для людей нормальных, у которых совсем нет живности, или живность эта из дома не выходит, в принципе все нормально: телевизор включили, шампанское открыли, на диванчик уселись и отличненько. Но когда дома живут звери, которые любят гулять… Долго гулять, много, везде и без особых ограничений. А еще когда эти звери друг с другом не очень, и выводить их поэтому надо отдельно друг от друга — восемь раз в день минимум. Восемь, блядь, раз! Каждый день. В любую погоду. И гулять долго, много гулять. Медленно и спокойно с Дариком, размеренно с Ровой. Юрин присоединяется регулярно и к Дарику и к Рове, поэтому каждая прогулка – это жопа жопская.
И все бы ничего, тем более что гулять я люблю. Но вот эта регулярная вода с неба… И гавнище, грязное, непросыхаемое гавнище вокруг. Дома я уже вылил воды целый бассейн, собаки уже смылились в половину, но грязища, похоже, просто въелась так, что отмыть ее невозможно никак и ничем. Не успевают собаки даже подсохнуть чуть-чуть, как уже снова надо гулять. Блядь! (стих).
Вот в таком настроении выползаю я на очередную прогулку, на этот раз с Ровой. Вокруг серым серо, в лесу дорожек уже нет, только грязь, вода, листья. Рова дела свои сделал быстро и тоже посматривает в сторону зада, домой то есть. Там еда, а гулять по грязище – нафиг нафиг нафиг. Но я не сдаюсь, раз уж вышли, значит положенный маршрут пройдем (и посидим подольше дома). В это время народа на улицах почти нет – и локдаун, и (особенно) погода.
Поэтому, когда между деревьями мелькнуло что-то очень — очень яркое, я вздрогнул. Первая мысль – какой чудесный глюк! Или белочка посетила – они же любят в депреснячные головы заглядывать. И улыбаться. И колоть орехи об эту самую голову.
Но нет, это была не белка. И не глюк. По говнищам рассекал… дед Мороз! Это был какой-то невнятный сюр: представьте себе тонны грязи, под которыми даже асфальта не видно. С неба поливает, а по всему «этому» идет дядька в ослепительно красном подвязанном халате, с белой бородой, в шапочке, на которой горят лампочки, с посохом и в сапогах с загнутыми носками. И за плечами мешок.
Халат его оторочен белым мехом, который снизу уже реально черный. И халат красный только сверху, а снизу он тоже черный по колено от грязищи. Цвет сапог вообще неузнаваем, но дед Мороз идет весело, перебирает посохом. Рядом с дедулей, как и положено – внучка: девушка лет 25-30, в синеньком ярком расшитом блестками «снегурочьем» халате. Тоже мех, шапочка синенькая. Сапоги обычные, высокие, красивые и тоже все в грязище, как и халат. Идут вдвоем, веселятся, громко друг с другом разговаривают…
Я офигел и реально протер глаза (превед, ковидик), но тут Рова сделал стойку. Тогда я присмотрелся внимательно, тем более что дорога делала небольшой поворот, и мы с парочкой оказались совсем недалеко друг от друга. Дорогу в том месте было видно отлично. Я навел резкость протертыми глазами и начал громко ржать: – перед ребятами важно вышагивая, топала длинношерстная такса, ярко-ярко рыжая, с хвостищем и носом.
Вот вы представляете себе таксу, бредущую по лесу в такую погоду? Грязище-говнище представили? А рост таксы помните? Вооот. Но это еще не все. На таксе было что-то в виде костюмчика оленя, на спине болталось какое-то игрушечное седло, а на ее голове БЫЛИ РОГА!!! Маленькие оленьи рога, в которых весело перемигивались разными цветами светодиодики.
Таксеныш шел так, как будто у него на голове была шапка Мономаха как минимум – важно, высоко поднимая лапы и неся свою башку так, как будто это был главный бест чемпионата мира. Все это под дождь, в грязном лесу, на грязной расплывшейся дороге, не забыли?
Ребята нас заметили, помахали и улыбнулись еще шире – видать я слишком громко ржал. Рова тянул к ним навстречу – его очень заинтересовала девочка таксы в рогах, поэтому мы весело пошли на сближение.
— В праздник гуляете? Молодец! – Басом сказал молодой парень в костюме деда Мороза, ушедшего в запой две недели назад.
— И за это вам полагается подарок! Ну не совсем вам, но все-таки! – Снегурочка улыбнулась, пошарила в мешке у деда Мороза, достала оттуда красиво упакованный собачий бисквит с ленточкой и протянула мне.
Рова сглотнул подарок еще на моменте шуршания, потом плюхнулся еще чистой попой прямо в грязь, преданно глядя на меня и выискивая глазами на мне такой же точно дедоморозный мешок с бисквитами.
От подарка я совсем офигел. Полез в карман и вытащил оттуда несколько вкусняшек – сушеное говяжье мясо, вполне себе лакомство для тренировки собак.
— Спасибо, — говорю, — а это вам. Точнее не совсем вам.
Снегурочка посмотрела на лакомство, протянула таксихе. Та понюхала, сморщила свой длииииииииииннный нос и презрительно отвернулась.
— Ну ничего, — сказала Снегурочка, — праздники закончатся, посидит пару дней без вкусностей и за эту вот сушечку она и споет, и спляшет! Ребята весело переглянулись, посмотрели на таксика и одновременно захохотали, наверное вспомнили что-то свое.
— Ребят, как вы здесь в такую погоду? – Не удержался я.
— Да как-то грустно стало, вот решили поразвлечься сами и народ повеселить. Только почти никто не встречается, мешок еще почти полный – ответил парень.
— Дык дождь же, погода мерзкая, грязь и вааще! – сказал я, и еще раз посмотрел на их одежку, такую праздничную и красивую сверху и такую грязнющую снизу.
— Грязь и дождь – ерунда. Праздники надо праздновать, а не грустить! – Весело сказала Снегурочка. – С рождеством вас!
— Вас тоже с рождеством! – произнес я, и побрел домой. Наверное, мне показалось, но после этой встречи и грязи вокруг стало как-то меньше, да и сама грязь стала гораздо чище. Правда Рову от очередного мытья лап и пуза это так и не уберегло.
С наступающими всех! Пусть у каждого из вас в жизни тоже будет радостнее, чище и.. обязательно пушистее
Пушистый зад
Это был один из последних теплых осенних деньков года. В окно ярко светило солнышко, вместе с солнышком туда же лез какой-то зудящий звук, вымораживающий мозг_ и не дающий сосредоточиться на работе.
Раз работать не получается, взял я своего Тяни-Толкая, в смысле Дарика с Юриным_ и пошел на внеочередной выгул. Действительно, на улице было здорово. Вымокшая насквозь листва перестала уныло валяться, вместо этого она уверенно подсохла и радостно шуршала под ногами. Тут же обнаружился источник звука – это коммунальщики, не наши, каждодневно убирающие мусор и ветки, а какие-то чужие, в огромных количествах и зеленых куртках с оранжевыми касками, чистили все вокруг. Вот представляете – заходите вы в лес, а там по дорожке едет большущий такой пылесос, точнее листьесос.
Люди пилят сухие ветки, тут же дробят их в щепу, но главное, конечно, листья. Их насыпалось просто огромное множество куч, столько, что пыле, тьфу, листьесос захлебывался регулярно и катался выблевываться к скучающему на опушке грузовику.
Дарик шел посреди прочищенной дороги медленно и с достоинством, всем своим видом какбэ говоря – вот как надо встречать настоящего Государя этого леса. Ну а Юрин… Щенок совершенно одурел от счастья. Он прыгал в кучи листьев, барахтался там, кувыркался, поддевал их носом и гонялся за ними всеми сразу. Я отпустил его с поводка и на протяжении всего нашего лесного пути лишь изредка видел мелькнувший из очередной кучи листьев кончик его собачичего хвоста или кусочек уха.
Уже почти на выходе из леса, взял совершенно счастливую, абсолютно черную и такую же радостную собаку на поводок – мы выходили на дорожку, по которой ходят люди, а Юрин в своем счастье границ не знает и запросто может запрыгнуть на ручки к какому-нибудь двухметровому дяде.
Первой лЮдей на дорожке оказалась злющая презлющая немка. Она ругалась себе под нос, и все время оборачивалась в сторону перехода между жилыми домами и лесом. Оборачивалась и чем-то грозила, отряхиваясь. На нас она даже не взглянула, поэтому мы вздохнули и отправились в неизвестность.
Дорога в неизвестность блестела. Асфальт рабочие оттерли, листья лежали аккуратными огромными кучами по обе стороны от нас, томно вздыхали и ждали, когда же их уберут. Вокруг группками работали люди, и вид этих работающих людей делал жизнь еще прекраснее.
Юрин же, наблюдая рядом такую красоту, аж зажмурился от счастья, затем заголосил, требуя продолжения банкета, свободы и уныривания в ближайшие листья.
— А вот фиг тебе, скотинка неугомонная! – Сказал я тихо вновь разыгравшемуся щенку. – Люди работали, старались, а ты сейчас за секунду тут все снова по лесу разбросаешь! И взял Юрина покороче.
Мы прошли еще несколько шагов, и тут я увидел ЕГО. В переходе стоял афро-немец. Или афро-африканец. Или как там их еще толерантно сейчас зовут? Негр в общем. Преклонных годов, в такой же зеленой форме и оранжевой каской на голове. В руках у него был… опа. Дожили. А ведь я не знаю, как эта штуковина по-русски называется – хрень такая аккумуляторная с трубой, которая сильно дует на листья, собирая их в кучу. Листьедув? Листьевысос? На незатейливом немецком оно зовется дующим прибором (устройством). Ну не суть. Думаю, понятно что это такое было.
Удивляло, что все работали группками, минимум парами, но этот герой был совершенно один. Вот я тоже так удивился, что чуть подотпустил рулетку. Юрин тут же дотянулся до края ближайшей листьекучи и поддел ее носом. Несколько листиков радостно взлетели в воздух, но я быстро выбрал рулетку и подтянул Юрина к себе.
Мы уже почти вплотную подошли к стоявшему посреди дороги рабочему. Он смотрел на веселого Юрина, и так же весело улыбался.
Вдруг… я не знаю, что попало в его афрокожую голову, но он направил дуло своего листьесоса на Юрина и нажал спусковой курок. В переходе, его мать! Не, может он хотел подыграть собачке, может хотел порадовать ее легким ручейком из листиков. Но вот беда — силу своего дуя он нихрена не рассчитал.
Или палец бойца дрогнул, или там что-то сломалось, но прибор дунул в нас со всей своей приборьей дури. Мощнейшая струя листьев и воздуха накрыла нас с головой, я ослеп и охлох в секунду. От неожиданности я не успел поставить рулетку Юрина на предохранитель, и мой песик наконец-то дорвался до свободы.
Отплевываясь и выковыривая листья из всего, куда они могли только попасть, я попытался спросить черно-зеленого рабочего, не офигел ли он с такими шутками, и почему до сих пор он не выключил свой всос – листья продолжали летать по всему переходу с такой же силой, как и вначале. Краем мозга стало понятно, почему ругалась та немецкая бабка, когда выходила из перехода, но легче не становилось.
— Быстро выключи свою дуйку! – Уже зло заорал я на работягу. Хренассе шуточки на самом деле!
Поток листьев в этот момент отодвинулся от нас чуть подальше. На секунду я прозрел и… лучше бы я этого не видел. Передо мною в застывшей позе Апполона Бельведерского, только слегка подохуевшего, стоял совершенно белый афронегр. В его руках не было ничего, зато чего было в пасти у Юрина. Он носился с этой включенной аккумуляторной хренятиной на всю длину рулетки, жевал вкусную мягкую ручку агрегата, мотая им из стороны в сторону. Спуск дуйки этой, видать, утопился на постоянную работу, и прибор в зубах Юрина старался вовсю.
Через несколько секунд все собранные кучи вокруг нас превратились в ковер из желтых листьев высотой где-то в полметра. Девственная такая картинка, как никто и не работал.
— Юрин!!! Плюнь сейчас же!!! – Заорал я!
— Да пожалуйста! – сказал Юрин и разжал зубы. Пушка плюхнулась на землю. Видать, от удара автомат, прижимающий спуск, выскочил и адское действо вокруг нас изволило заткнуться.
Я огляделся вокруг: мы втроем были с ног до голов перепачканы листвой, землей, какими-то веточками, сучками и пылью. С одной стороны. А с другой — от свежей, идеально вычищенной дороги не осталось вообще ничего – везде валялся разлетевшийся мусор и листья. Вишенкой на торте в придорожной грязи судорожно молчала заткнувшаяся листодувка.
— Ладно, в расчете! – Сказал я, и провел собак через переход прямо к дороге, мимо так и не пошевелившегося, совсем окаменевшего рабочего.
С нами поравнялся совершенно новехонький двухместный кабриолет ярко, даже жгуче красного цвета. За рулем сидела дама средних лет, а из динамиков между двумя взрыкиваниями мощного мотора, громко донеслось Глызинское (боже, неужели это кто-то еще слушает):
— Зимний саааааад, зимний саааааад!!!
— У меня пушистый зааааад! – В тон Глызину пропел Юрин, а потом ткнулся теплым мокрым носом мне в руку.
— Чего тебе, бандитто маленькое? – Отплевываясь от всякой гадости во рту, спросил я.
Юрин забежал вперед, развернулся, стал на задние лапы. Передние он положил мне на плечи и глядя прямо в глаза сказал:
— Теперь я совершенно точно знаю, какую чудесную игрушечку ты подаришь мне на Новый год! – И лизнул меня в нос.
Рова — лев
Сижу дома за компом, работу работаю. Вдруг подходит Рова и начинает ласкаться. Рова – суровый мужик с Привоза, он вообще не любитель таких неожиданных нежностей совершенно. Я тоже удивился и.. ну раз собачка сам пришел, я взял расческу и решил его немношк почесать.
— Эх! Я к тебе со всей душой, а ты вон чего! – Грустно вздохнул Рова, и улегся рядом.
Чешу я Рову, только ость чуть-чуть на спине-груди и шее начесал «набил», как пес просится на улицу. Может и обманывает чтобы не чесаться, а может потому и ласкаться пришел что на улицу хотел, а я не реагировал? Дома ведь тепло, на улице холодно, собы много пьют, всякое ж случается.
Шерсть уложить я не успел, она осталась торчать прочесанная в разные стороны, да так, что Рова, сам по себе ни разу не маленький, стал похож на льва с огромной гривой-воротником.
День яркий, солнечный, холодный. Открываю входную дверь дома, Рова выходит на крыльцо и красиво так, картинно потягивается. Я не спешу, пусть песе тоже удовольствие какое-никакое от прогулки будет, не в армии же он.
Мимо крыльца нашего дома идет пешеходная дорожка из района к автобусным остановкам в одну сторону, и в лес в другую. Вижу, как по дорожке, уже почти поравнявшись с крыльцом, идет совершенно немецкая семья: стройный папа в пальто, лет 30 – 35, ведет за ручку маленькую девочку лет 8. С другой стороны от девочки идет мама, крупная такая. У мамы через плечо конкретная сумка-баул, а в руках она тащит за ручку большой дорожный чемодан на двух колесах. Людей этих я не видел никогда, но может они в гости к кому из соседей приехали? И вот еще эта мама с чемоданом…
Дверь нашего дома, большая такая, на доводчике. Она почти уже закрылась после того, как мы с Ровой вышли, но я все-таки успел ее придержать, чтобы не закрылась наглухо. Уже и раскрыл рот, чтобы спросить, надо ли семейству войти внутрь, как вдруг услышал на чистейшем русском:
— Какой же он совершенно охуительнейший!!!
Я аж обернулся, чтобы понять, кто это сказал, но кроме семейства рядом не было совершенно никого. Девочка встала как вкопанная, вытянув руку и показывая на Рову указательным пальцем. Ее нижняя челюсть просто отвалилась, а взгляд был прикован к Рове наглухо. Говорила она.
Папа с мамой тоже остановились, в этот момент девочка отмерзла и повернулась к маме:
— Мам, блядь, ну когда уже ты купишь мне собаку???
Мама поставила чемодан и выпрямилась. Она тоже смотрела на Рову не отрываясь, но обращалась к ребятенку:
— Не, ты прикинь, сколько же оно ЖРЕТ???
— И срёт! – Добавил папа, тоже глядящий на Рову.
В этот момент отмерз и я. Те слова, которыми я хотел спросить у семьи, нужно ли им внутрь, наконец достигли рта, но переключиться на русский от неожиданности не успел. Поэтому дальше весь разговор шел на немецком:
Я:.
— Wollen sie reinkommen? / — Вы хотите зайти внутрь?
Мама:
— O nein nein, Danke! Was für ein wunderschöner Hund!!! / — Нет нет, спасибо. Какой красивый пес!!!
Дочка:
— Wie ein Kuschelbär! / — как плюшевый медвежонок!
Папа:
— Ein riesigeeeeer Eisbär / — Огромный белый медведь.
Вся семья неотрывно смотрела на Рову, хотя и разговаривали, вроде, со мной. Я тоже посмотрел на Рову: ему все это было откровенно похер, и он хотел гулять. Но да, при этом он был очень большой и красивый в лучах вышедшего солнышка. Поэтому я отмерз еще раз, и сказал уже на всем понятном великом и могучем:
— Ну да. Он совершенно ОПИЗДЕНИТЕЛЕН!
В семье возникла пауза, а мы с Ровой спустились с крыльца и пошли по дорожке. Уже возле самого входа в лес я обернулся – троица с чемоданом застыла на том же самом месте, и ни слова не говоря, лишь удивленно переглядывалась друг с другом.
Дарик на прогулке
Дарик сейчас почти все время спит, поднимается лишь чтобы погулять и поесть. Ему прописали очередные таблетки – помогают они не очень, но иногда ему становится чуть лучше. Вот в такое «чуть лучше» вышли мы поздно вечером погулять.
Я рассказывал как-то — прямо рядом со входом в лес стоит лесная избушка для всех желающих. Там очень часто заседает мОлодежь и пОдростки, потому что в любое время суток там светло и снаружи, и внутри. А еще есть удобства всякие — столы, скамейки. И уже не надо, как нам когда-то, по подвалам и чердакам шариться.
Идем мы с Дарькой и видим, что избушка полнехонька, хотя время уже далеко за полночь. В этот раз компания там подобралась особенно шумная – гремела музка, столы и скамейки были заставлены бутылками и какой-то едой. Вечеринка была в самом разгаре – парни громко орали и ржали, девушки орали потише, ржали так же. Сколько их там было – без понятия, ну человек 12-15 точно. И всем им, похоже, было очень хорошо и весело.
Прямо напротив этой избушки, через дорогу спилили несколько подозрительных деревьев. Тоже как-то рассказывал — несколько лет назад, детишки из соседней земли поехали в детский лагерь в лес. Там случилась серьезная непогода, и сильным ветром свалило дерево, которое убило ребятенка. С тех пор лесники в наших краях шуршат очень серьезно, деревья проверяют на прочность и пилят их безжалостно. Бревен по лесу навалено достаточно, лежат они рядышком друг с другом, иногда образуя между собой такую узкую дорожку.
Вот в одну из таких дорожек между бревнами, лежащими как раз напротив избушки, своим неспешным шагом Даря и направился. С поводка я его сейчас уже не спускаю, потому что ориентируется он хреново, и сам запросто может забрести в какую-нибудь яму, ложбину или реку. А потом он долго и безуспешно будет искать оттуда выход, до тех пор, пока за ним не спуститься и руками его на дорогу не вывести.
В общем, заходим мы с Дарькой в эту межбревенную дорожку и пес мой присел по своим делам. В этот момент громко долбанула музыка и кто-то из юношей что-то весело и так же громко заорал. Я отвлекся на эти звуки, а Дарька в этот момент решил вспомнить молодость, и не выйти по дорожке, как зашел, а просто перепрыгнуть через рядом лежащее бревно.
Бревно это было небольшим, где-то сантиметров 40-45 в диаметре, и у Дарьки перепрыгнуть его почти получилось. Почти, потому что, когда он уже двумя передними и одной задней лапой через бревно переступил, его оставшаяся задняя лапка за бревно зацепилась. Дарька потерял равновесие, закачался и рухнул. Бы. Бы — потому что не рухнул: я уже включился, подставил руки, и успел его поймать прямо в полете.
Вдруг в избушке вырубилась музыка, и моментально к нам подлетела толпа что-то там празднующих. Офигевшие ребятишки окружили нас со всех сторон и наперебой галдели, предлагая Дарьке помощь, какую-то еду. Кто-то даже куртку протягивал укрыть несчастную собачку! Проехать там на машине нельзя, дык ребята тут же сообразили: давайте, мол, мы его понесем на руках к машине, и в ветеринарку отвезем (а ведь пили они в избушке этой однозначно не яблочный сок).
Сказать что мы с Дарькой обалдели – ничего не сказать. Вообще. Это было более чем неожиданно. Даже Дарик, которому сейчас вообще все пофиг, недоуменно поводил носом, разглядывая окруживших его девочек и мальчиков. А у меня в этот момент реально вот подкатил ком к горлу.
— Ребят, спасибо! – Говорю – Я справлюсь. Если вдруг что, сам донесу. Пес старенький, ему гулять лапами обязательно надо.
Дарик действительно очень сильно похудел, так что помощь мне была бы не нужна, но ребята и не думали расходиться:
— Может тогда поддержать его с двух сторон? Ну чтобы он не падал, когда гуляет? Мы с вами вместе пройдемся.
Я уже поставил Дарика на лапы, поблагодарил всех еще раз, и мы тихонечко побрели по дорожке дальше. Отошли уже метров так на сто, но музыка в избушке все не включалась и не включалась. Я остановился и обернулся: ребятишки, только что безумно праздновавшие и оравшие во все глотки сразу, молча стояли на дорожке и внимательно глядели нам вслед…
Ровер Добрый
Где-то в мае, когда стало понятно, что в доме будет жить щенок, решил я немношк подугасить пыл страшной злой собаки Ровы Лютого, потому как один щелчок зубами может сразу стать последним для неосторожного и незнающего еще ничего в этом мире малыша.
По законам современного жанра тут должна стоять ссылка на семинар тайного знания с номером карты и припиской – заплатите стотыщщмильонов, и тогда я все-равно не расскажу как работать со злыми собаками. 
Но я не в жанре, поэтому ничего такого не будет. И работы особой с какими-то геймпланами и упражнениями тоже не было.
Дело в том, что Ровка очень, точнее безумно зациклен на человека. Его радует то, что радует меня и наоборот. Его вызверы я не поощрял никогда, но и не глушил, потому что собаке, если она не работает на площадке, и вся ее физика — это долгие гуляние по лесу несколько раз в день, надо как-то эмоционально разряжаться. К тому же Рова швырялся в основном только на тех, кто первыми раскрывал рот, да и делал это абсолютно молча.
Вся моя «работа» заключалась в том, что я перестал одобрять Ну и приговаривал еще что-то типа: «Эх, Рова Рова…» в момент желаний Ровки раз и членить какую-нибудь особенно злую псявру.
Сначала Рова не понял, потом стал недоумевать, потом приглядываться. И в общем, как-то серьезно подуспокоился. То есть к нам все-равно лучше не приближаться, но если чужой пес миролюбив (коих тут подавляющее большинство), Рова просто перестал их замечать. При этом мы подружились со многими соседскими собаками, и жизнь стала в целом на тему «набить морду» куда спокойнее (ттт).
Ровка довольно равнодушно принял Юрина, но мало того, что принял, позже, когда щен чуть подрос, он стал с ним весело играть и скакать. Затем Рова перестал пытаться убить Дарика. Дарик перестал орать и троллить Рову, так что сейчас Рова спокойно перешагивает через спящего Дарьку, когда ему надо куда-то пройти по своим делам (ттт два раза). Одних я их все-равно не оставляю, но то, что происходит сейчас, еще несколько месяцев назад было невозможно в принципе.
Изменения, конечно, были налицо. Но, признаюсь, до конца я Рове на тему его миролюбивости не слишком доверяю, просто потому что, во-первых, он южак, а во-вторых, скорость перехода этой звериндры из состояния любвеобильного покоя в состояние озверелости – доля секунды. И уж если он пошел, то снять его без просто дырок на чужой собаке (и это еще в лучшем случае) не получится никак.
К чему я это все, собственно? А вот к чему. Где-то час ночи. Гуляем. Рова все-равно на поводке, бредет тихонечко рядом, траффку нюхает (в хорошем смысле этого слова). Вижу впереди группку ребят и, вроде, каких-то небольших собачек, которые мирно возятся друг с другом без всяких поводков. Рова немношк напрягся, но я решил идиллию ребят не разбивать, поддернул Ровика, и мы пошли обходить всю эту толпень по большому такому кругу.
Ребята, видать заговорились друг с другом, и нас не заметили. Зато их собачки, бросив возню, дико заорав, завыв и загаффкав, бросились к нам. В первом приближении я увидел соседского шарпейчика, который младше Юрина на месяц, а рядом с ним бежали такие-же юные два щенка джек расселов.
— Эй, народ, собак своих заберите! – Заорал я, но было поздно. Какой немецкий щен, если с ним не работать специально, вернется по зову хозяина, когда до хозяина уже далеко, а тут рядышком игрушечка?
Хозяева расселов покричали чего-то, но хозяин шарика, похоже, их успокоил. Просто хозяева шарика раньше нас очень боялись, но потом я их приручил к Юрину. Зверушки наши, когда встречаются, чудесно возятся и бегают друг за дружкой, правда недолго. А какой посторонний взгляд в час ночи сможет отличить Ровика от Юрина? Правильно.
Я огляделся и понял, что это звиздец – если вдруг Рове чего придумается, у меня нет шансов. Поле ровное, без ничего. Прятать и прижать Рову просто не к чему – чистая травка вокруг. Все это стадо бежит к нам, орет. Рова вытягивается в пружину, я подтягиваю его на ошейнике и понимаю, что все-равно без вариантов: звери подбегут, начнут скакать рядом, конечно Рова кого-то да надкусит.
Опускаю поводок, ласково говорю Рове: «Рова, это дети!». И Ровка реально берет и расслабляется. Сначала в моего псюндру тормозит шарпей, потом со всех сторон радостно, как мячики, начинают прыгать расселы. Прыгают, тяффкают, снова прыгают. Рова поозирался вначале, повертелся, посмотрел мне в глаза. Я понял и… отстегнул поводок. Люди, это надо было видеть!!! Как же они все носились радостно и весело. Ну до тех пор, пока мой лошадк на одного из джеков лапой своей немаленькой не наступил, и юнец снова не заорал, уже по-настоящему. Все разошлись веселые, усталые, один из них прихрамывал, но снова рвался играться. Это был раз.
А вот и два. День. Светит солнышко, золотая осень, на улице +20 и в лесу нашем почти ни души. Снова бредем с Ровкой, он нюхает листики, задирает лапку. Вдруг нам навстречу девочка-подросток лет 15 верхом на красивой такой лошадке. Рядом на уздечке (если это так называется), она ведет коня. Нет, КОНИЩЩЩЩУ!!! Видно, что конь этот — молодой, но он — огромный, мощнейший грудак, хвост шикарный почти до земли. Ножищи такие, что в одну его ногу можно поместить две ноги лошадки, на которой сидела девочка. Башка – ну это надо просто видеть. Какой-то супер-тяжеловоз, тягач, а не конь.
Увидев нас девочка побелела и дернула лошадку. Их трио стало как вкопанное. Мы тоже встали. Дело в том, что Рова ненавидит лошадей. Это у него еще со щенячества, когда один местный конь под неопытной девочкой пытался зарядить щенку-Рове копытом в лобешник, и мы спасались бегством (рассказывал когда-то). При виде любой лошади Рова напрягается, совершенно уже их не боясь, может швырнуться, причем весьма конкретно. Лошади же, в основном, животные пугливые. Выгуливают их здесь чаще всего юные девочки, иногда катают деток, иногда сами. А когда рук не хватает, берут с собой по две или даже три лошадки на одну прогулку.
Я все эти особенности знаю, поэтому Рову близко не подпускаю – не хватало еще, чтобы лошадь понесла, и девочку какую угробила. Но тут мы встретились неожиданно, просто и мы и они одновременно вышли из-за поворота. Ну и столкнулись почти морда к морде.
— Ой, пожалуйста уступите нам дорогу! – Девочка на лошади говорила тихо, дрожащим голосом, сжимая тонкими ручонками поводья! – Они (лошадки) очень боятся собак!
Нам надо было разворачиваться и быстро освобождать место. Я дернул поводок – Рова не шевельнулся, что было неожиданно. Смотрю на пса и офигеваю: Рова сидит на попе, почти как Юрин, развалив лапы по-щенячьи. Его пасть раскрыта, язык вывалился, а глаза… не, глазищи у Ровы стали похожи на чайные блюдца! Он неотрывно смотрел на коня, прямо глаза в глаза. Я тоже перевел взгляд на это чудище — вот если бы Рова родился конем, он был бы точь-в-точь таким же: огромный, широкий, костистый, уверенный, лапы широко расставлены. Ну разве что конь был черным и тихонечко посапывал. А еще… еще у коня был такой же взгляд, когда он смотрел на Рову. Глаза огромные, как чайные блюдца. И удивленные – таких собак он еще никогда не видел. А еще конь, похоже, тоже думал, что, если бы он родился собакой, был бы совершенно похож на Ровку.
Коню стало интересно, он потянулся и сделал шаг к Рове навстречу. Девочка что-то там сверху сделать попыталась, но куда ей было остановить такую гору? Рова тоже поднялся, потянулся коню навстречу. Я удержал его конечно, но конь сделал второй шаг, да так, что девочка, пытавшаяся его удержать, чуть не свалилась со своей, стоящей как вкопанной второй лошадке.
Ну вот и чего делать номер два? В голове моей пронеслись толпы ругательств на тему того, какого хера выезжать «в люди», если управлять зверями не можешь? Конь тянулся к Рове, убегать было бесполезно. Я стал наговаривать Рове всякие спокойствия и отпустил поводок, но так, чтобы все-равно была возможность сбить Рову, если швырнется. Но он и не думал швыряться, потянулся носом к коню, а конь – к Рове. Они стояли так, просто обнюхивая друг друга. Рова вилял хвостом явно дружелюбно, да и конище никаких признаков ярости или трусости не проявлял. Я не знаю, как это у лошадок устроено – хвостом они ведь не виляют Но от него такое спокойствие исходило, и любознательность еще. И никакого страха!
Обозревая окресности на тему «куда валить если шо», я вдруг обнаружил, что вот это огромное жЫвотное с башкой, грудаком и лапищами, оказывается не конь, а конячья девочка, лошадка в смысле Она явно нравилась Рове, и это было взаимно.
Звери наши постояли так еще несколько минут, вдруг Рова припал на передние лапы, приглашая лошадку поиграть. Лошадка тоже была не против, но против были мы, причем однозначно. Если бы такое копытце на Рову наступило, быть мне без собаки. Уже не говорю про человечью девочку, как бы и куда она летела в случае таких игрушек.
Уж не знаю как, но зверушек мы развели. Рову пришлось тащить почти волоком, он все-время разворачивался и жалобно поскуливал в сторону лошадки. А черная огромная лошадка тоже шла задом наперед, тихонечко ржа и не отрываясь взглядом от Ровки, шла так до тех пор, пока вся их компания не скрылась за поворотом.
Ровка опустил голову до земли и грустно побрел домой, понимая, что вот так выглядела любовь всей его жизни, и больше он ее никогда не увидит. Проезжающая недалеко скорая с сиренами добавила грусти в этот осенний пейзаж, и Рова, не выдержав всех переживаний, сразу свалившихся на его мохнатую голову, горестно завыл…
Юрин и мужик
Когда-то давно в жж я рассказывал про мужика, с которым мы иногда встречались в лесу. Мужик рулил на велосипеде, в корзинке у него сидела маленькая собачечка. Мы уступали ему дорогу, но Дэлл и Булка провожали его громким лаем. Мужик огрызался и орал мне, что собак воспитывать надо. Мои собаки были на поводках, мы уступали ему дорогу, но он орал все громче и громче. Однажды я не выдержал, и заорал ему вслед, чтобы он крутил педали и быстро. Мужик остановился, слез с велосипеда и вопросил:
— А то что?
— А то будут проблемы со здоровьем! — Уже реально не выдержал я и стал привязывать собак, надеясь на близкую интимную встречу.
Мужик посмотрел на Дэлла с Булкой, потом на меня, сел на велик и молча уехал.
Не стало Дэлла, потом ушла Булка. Дарик еще орал вслед мужику, а Рова просто молча швырялся, потому что у мужика появилось и ушло тоже несколько собак, и последняя из них, маленькая шавочка, орала так, что у нее вываливались глазки и казалось, она вот-вот выпрыгнет из собственной шкурки.
Мужик пытался ее заткнуть, но безуспешно. А я орал ему вслед, что собак воспитывать надо Потом у мужика этого собак не стало вовсе. Пересекаться мы стали гораздо реже, но теплых чуйств друг к другу не испытываем, что и понятно.
Это было вступление для тех, кто с предысторией не знаком.
Итак, сегодня. Гуляю со своим тяни-толкаем, в смысле с Дариком и Юриным. Собачки поплавали в речке, Дарик выпил половину моря и тихонечко идет, периодически задирая лапку. Юрин же, как и положено молодому южачьему червячку, беснуется по-полной: поднимает ворох листьев, попрыгал по речке как лягушка — прыгнет на пол-метра вверх и плюхается животом прямо в воду, поднимая фонтаны брызг. Потаскал бревна, покусал деревья, порыл норы и ямы. В общем, развлекается дитятко.
Бдерем по тропинке, вдруг слышу сзади ор грубый:
— Дорогу! ДОРОГУ!!!
Обычно велосипедисты тихонечко сигналят звонком. И, конечно, дорогу мы уступаем. Тем более, что Юрин на рулетке, трос тонкий и его не видно. Если велосипедист какой не заметит, навернется знатно. Понятно что страшно, но орать-то так зачем?
Поворачиваюсь — о да, наш старинный мудакознакомец, педалит сосредоточенно, смотрит зло.
Отодвигаю Дарика на обочину, выбираю рулетку Юрина так, что мы оказываемся на нашей половине дорожки. Но велосипедасту этого мало, он и не думает хоть чуточку принять в свою сторону, едет ровно по самой середине.
Каюсь, было нежное желание его тихонечко ускорить куда-нибудь в кусты, а потом исполнить давнее желание нежно потискать его в своих объятиях Понятно, что делать я бы этого не стал…
Но мысли читают собаки.
Собаки читают мысли
Южак — это подлая псина!
А Юрин — южак однозначно
Да, Юрин достиг ирреальной скорости в плане выщипывания палочек-бревнышек. А у мужика к велосипеду была приторочена какая-то труба или карниз из пластика, длиной под два метра. Так аккуратно вдоль рамы привязана и выступала прилично так за велосипед. Сзади на трубе висела красная тряпочка — все по правилам, габариты, все дела.
Юрин сидел на своей щенячьей попе. Ему было скучно, а тут рядом проехала развлекушечка. Он ничего не делал, даже не вставал, просто щёлкнул своей крокодильей челюстью. Труба осталась в его пасти, велосипед поехал дальше уже без трубы.
Мужик, видать, так был озабочен прогонянием нас с пути, что потери бойца, в смысле товара, не заметил. Юрин остался сидеть с трубой в пасти!
— Юрин! — Говорю, — плюнь гадость сейчас же.
Юрин команды знает, пасть раскрыл, труба вывалилась и закатилась в листья. Нет, не окликнул. Знаю — минус в карму, но счастливая морда веселого Юрина мне куда дороже