Звук гудильника впился в мозг тысячей мириадов раскаленных острых иголок и отозвался дикой болью где-то глубоко внутри башки. Я заткнул шайтан-машину и сел в кровати, пошатываясь сразу во все стороны. Реальность медленно приходила в себя и принимала очертания спальни. Рядом с кроватью, разбросав все лапы, пузом кверху лежал сонный Рова. Он открыл глаза и уселся на своем коврике, зевая во всю пасть.

Кое-как я впал в тапочки, и побрелся в гостиную. Там в углу разбудившийся Юрин, так же пошатываясь, поднялся, прислонился ко мне всей своей тушей, и, не раскрывая своих глазенок, побрел со мной куда угодно. А угодно мне было в ванную, под душ, чтобы хоть как-нибудь проснуться. Настежь открытое окно и +7 за бортом бодрости не добавляли, хотя выстиранные в стиралке собакогулятельные кроссовки, сушившиеся на краю подоконника, скукошились в сморчки, как мошонка полярного медведя при очередном заморозке в -200.

По дороге нам повстречался уютно спящий Дарик. Он даже не думал просыпаться, его лапы куда-то бежали, язык высунулся из пасти, а сама пасть вкусно причмокивала. Дарик спал так, как спит тот, кто заплатил все налоги и выполнил пятилетку за три дня. Он наорался всласть, с пол-одиннадцатого вечера до половины шестого утра выгулял нас еще два дополнительных раза, во всю глотку потребовав цыган, воли, баба-лаек и медведей. Ну а теперь крепко-крепко спал, видя двадцатый сон и разврат с собой в главной роли.

— Вставай, чудовище! – Я пошевелил Дарика за туловище – Идем гулять (блядь-блядь-блядь.. привычно откликнулось домашнее эхо).

Дарик громко в меня пукнул, и остался неподвижен. Наверное, моя просьба была слегка несвоевременной? Мне бы удалиться, но звала не только труба на работу, хотелось какого-нибудь адекватного алаверды за очередную оруще-гулятельную Дарикову ночь.

— А ну вставай давай! – Я легонько потряс Дарика за шубу – кто-то дрыхнет целыми днями, а кому-то еще работать надо!

Дарик сонно открыл один глаз, потом второй, а потом попытался цапнуть меня за руку. Не успел, реакция у него давно уже не та. И тогда Дарик перешел на привычный ему громоковопящий мат:

— Нахер все пошли! Государь почивать изволит! Не сметь! Будить! Вон отсюда, челядь.

Сонный удивленный Юрин потрогал Дарика лапой, чего, мол, разбушевался?.

— Гаффнахуйотсюдаясказал! – Совсем разошелся Дарик и попытался цапнуть Юрина. Юрин сделал шаг назад и Дарик снова промазал.

Надо сказать, что будится Дарик ранними утрами в несколько приемов – сначала вот так, потом громче, потом еще громче, потом он пытается собрать себя в кучу на скользкой плитке (ковриков Дариковеличество не признает никаких), потом вставший на лапы Дарик пытается избить Юрина, потом мы выходим гулять обычным нашим тяни-толкаем. Это так, небольшое отступление к пьесе.

— Давай буди Дарика! – Сказал я стоящему рядом все еще сонному Юрину и пошел в душ.

— Вас понял, сэр! – Сказал начавший просыпаться Юрин и потянул лежащего Дарика за хвост!

Я плотно закрыл дверь и включил воду, заглушившую вопли Дарика и вообще весь этот утренний жуткокошмар.

Сколь веревочка не лейся, все хорошее заканчивается куда быстрее, чем хотелось бы. Я выполз из душа в этот жуткий мир. В меня холодным носом сразу воткнулся Юрин:

— Уррраааа! Погуляшечки! Мы идем на волю, в пампасы! – Совершенно проснувшийся уже пес запрыгал вокруг меня, попутно вертясь, как волчок, от дикой радости.

Я снова вошел в гостиную: окно открыто, кроссовки кукошатся, а Дарик, вместо того чтобы, как обычно в это время уже гоняться по комнате за Юриным (да, соседи, понимаю, тоже вас люблю по-всякому), СПАЛ прямо в дальнем углу, недалеко от кроссовок.

— Юрин! — Удивился я. – Что за дела? Почему Дарик еще спит? Он нас всю ночь гонял, теперь наша очередь!

— Сиюминуточку! – Взоржал Юрин и пробежался по Дарику туда-сюда, наступив ему своими копытцами сразу на все. Затем снова подбежал ко мне и выжидательно уселся у левой ноги.

— ИНННА! – Возвопил Дарик сразу из всех отверстий и поднял голову.

— Сам ты «инна» — Обиделся Юрин, взял в пасть валявшуюся под ногами резиновую змейку, в которую вмазывают всякую вкусную пасту или паштеты, и совершенно не примериваясь метнул этот кусок резины в сторону спящего матом Дари.

От удивления я раскрыл рот. Змея, вертясь как бумеранг, пролетела в паре сантиметров от дорогущей люстры, описала огромную дугу, и приземлилась прямо на башку вновь попытавшемуся улечься и уснуть Дарику. С перепугу Дарик вскочил на лапы с такой скоростью, которая не всегда удается даже Юрину. Он обнюхал призмеившуюся ему на башку резину, все понял, налил глаза ненавистью и поскакал убивать Юрина.

— Ну вот видишь, я его и проснул, как ты просил! – Улыбающийся Юрин легко увернулся от клацающей пасти Дарика и сделал галопом круг по комнате.

— Что ж за бессонная такая жизнь? – Выдохнул я, и стал одевать поводок Дарику

— А ты шо, еще спишь что-ли? – Юрин удивленно посмотрел на меня, склонив голову на бок.

— Дадада, бля, сплю! Когда ж мне еще спать, если ночью не даете? – Вызверился я.

— Давай я тебя тоже разбужу! – Сказал веселый Юрин. Он подлетел к открытому окну, остановился, внимательно посмотрел на меня. Затем развернулся и носом, благо рост позволяет, вытолкнул кроссовок с седьмого этажа в полет, после чего снова развернулся и посмотрел на меня. Похоже эффект меня с открытым от охреневания ртом ему понравился. Юрин развернулся к окну, выкинул второй скукошенный кроссовок и радостно прибежал ко мне.

И вот на этом месте да, я весьма воз- в смысле разбудился и очень очень резво побежал вниз спасать несчастную летающую обувь. Собаки весело неслись рядом. Утро удалось.